Неожиданная Россия. XX век

Наблюдатели тогда отмечали явное разделение труда азиатских диаспор Приморья. Китайцы в основном были чернорабочими и мелкими торговцами, корейцы – земледельцами, японцы занимались большей частью разного рода ремеслами. Некоторые отрасли Владивостока оказались практически монополизированы японцами. Так в 1913 году выходцам из Японии принадлежало 35 из 36 городских прачечных, 7 из 11 парикмахерских, 5 из 7 фотоателье, 8 из 9 часовых мастерских в городе.

Китайский квартал во Владивостоке именовался «Миллионка», а корейский квартал – незатейливо «Корейка». Вот что писал о Корейке начала ХХ века очевидец: «Внешний вид этого квартала ужасен – узкие, грязные улицы, преобладают маленькие дома корейского типа, построенные внутри дворов с глинобитными стенами. Кое-где попадаются дома русского типа, принадлежащие более зажиточным корейцам. Санитарное состояние слободки так же ужасно, как и китайской части города…»

Японский квартал во Владивостоке был благоустроеннее и изначально располагался на центральной Светланской улице. Однако затем, из-за многочисленных японских публичных домов (кстати, действовавших легально и считавшихся лучше китайских) был перемещён на тогдашнюю окраину, на улицу Пекинскую. Кстати, японское консульство во Владивостоке располагалось на улице Китайской – многие имена самого восточного города России были вот такими «азиатскими».

«Жёлтая Россия»

Если японцы селились только в крупных городах, а китайцы были рассеяны небольшими группками по всему Приморью, то корейцы компактно заселяли целые сельские районы на границе с Кореей. К тому же с 1911 года все корейцы по договору считались подданными Японской империи и наличие десятков тысяч «японских подданных» напрягало и русско-украинских переселенцев и власти Российской империи. Первые конфликтовали с корейскими сёлами из-за земельных угодий, а вторые опасались политических последствий.

Еще в 1908 году Приамурский генерал-губернатор Павел Фридрихович Унтербергер первым предложил министру внутренних дел Российской империи подумать о высылке корейцев из Приморья в другие районы страны. Этот прибалтийский немец и атаман Уссурийского казачьего войска докладывал в Петербург: «Рассчитывать, что корейцы, даже перешедшие в наше подданство и принявшие православие, будут ассимилироваться с русским населением, нет никакого основания, так как опыт показал, что проживающие в Южно-Уссурийском крае уже 40 с лишним лет корейцы сохранили свою национальность в полной мере и остаются во всех отношениях чуждым нам народом. Нельзя также надеяться на лояльность этого элемента в случае войны с Японией или Китаем; напротив того, они тогда представят из себя чрезвычайно благоприятную почву для широкой организации врагами шпионства. Следует здесь заметить, что вселение к нам корейцев является весьма выгодным для японцев, которые поэтому и поощряют это движение. В Корее, например, образовалось утвержденное японским правительством общество, имеющее целью содействовать переселению корейцев в Южно-Уссурийский край…»

Действительно, японцы активно содействовали переселению корейцев на русские территории – это снижало социальное давление в оккупированной ими Корее и создавало удобные рычаги влияния на ситуацию в Приморье. Известный российский этнограф начала XX века Владимир Арсеньев так описал эту ситуацию: «Японцы стремятся объяпонить Корею и обкореить Южно-Уссурийский край…»

В первой четверти XX века доля корейцев в населении Приморья росла быстрее, чем остальных этнических групп: если по земской статистике в 1914 году их было около 15,%, то к 1926 году уже свыше 25 %. При этом речь идёт только об учтённых корейцах, реальная их доля была ещё выше.