Неожиданная Россия. XX век

За полгода до начала Первой мировой войны Дурново даёт анализ близкого мирового конфликта: «Центральным фактором переживаемого нами периода мировой истории является соперничество Англии и Германии. Это соперничество неминуемо должно привести к вооруженной борьбе между ними, исход которой, по всей вероятности, будет смертельным для побежденной стороны… Несомненно, поэтому, что Англия постарается прибегнуть к не раз с успехом испытанному ею средству и решиться на вооруженное выступление не иначе, как обеспечив участие в войне на своей стороне стратегически более сильных держав. А так как Германия, в свою очередь, несомненно, не окажется изолированной, то будущая англо-германская война превратится в вооруженное столкновение между двумя группами держав, придерживающимися одна германской, другая английской ориентации».

Далее Дурново критически анализирует русско-английское сближение: «Трудно уловить какие-либо реальные выгоды, полученные нами в результате сближения с Англией».

Дурново вскрывает и отсутствие у России непреодолимых противоречий с Германией в Турции и на Балканах: «Очевидная цель, преследуемая нашей дипломатией при сближении с Англией – открытие черноморских проливов, но, думается, достижение этой цели едва ли требует войны с Германией. Ведь Англия, а совсем не Германия, закрывала нам выход из Черного моря… И есть полное основание рассчитывать, что немцы легче, чем англичане, пошли бы на предоставление нам проливов, в судьбе которых они мало заинтересованы и ценою которых охотно купили бы наш союз… Как известно, еще Бисмарку принадлежала крылатая фраза о том, что для Германии Балканский вопрос не стоит костей одного померанского гренадера…»

Дурново верно предсказывает и уровень напряженности будущей войны: «Война не застанет противника врасплох и степень его готовности вероятно превзойдет самые преувеличенные наши ожидания. Не следует думать, чтобы эта готовность проистекала из стремления самой Германии к войне. Война ей не нужна, коль скоро она и без нее могла бы достичь своей цели – прекращения единоличного владычества Британии над морями. Но раз эта жизненная для нее цель встречает противодействие со стороны коалиции, то Германия не отступит перед войною и, конечно, постарается даже ее вызвать, выбрав наиболее выгодный для себя момент».

Дурново вполне справедливо утверждает: «Жизненные интересы России и Германии нигде не сталкиваются и дают полное основание для мирного сожительства этих двух государств. Будущее Германии на морях, то есть там, где у России, по существу наиболее континентальной из всех великих держав, нет никаких интересов». В то же время, по мнению Дурново «все эти факторы едва ли принимаются к должному учету нашей дипломатией, поведение которой, по отношению к Германии, не лишено, до известной степени, даже некоторой агрессивности, могущей чрезмерно приблизить момент вооруженного столкновения с Германией – при нашей английской ориентации, в сущности неизбежного…»

Дурново обоснованно сомневается в выгодах войны с Германией, даже в случае сомнительной удачи для России: «Избытка населения, требующего расширения территории, у нас не ощущается, но даже с точки зрения новых завоеваний, что может дать нам победа над Германией? Познань, Восточную Пруссию? Но зачем нам эти области, густо населенные поляками, когда и с русскими поляками нам не так легко управляться… Действительно же полезные для нас и территориальные, и экономические приобретения доступны лишь там, где наши стремления могут встретить препятствия со стороны Англии, а отнюдь не Германии. Персия, Памир, Кульджа, Кашгария, Джунгария, Монголия, Урянхайский край – всё это местности, где интересы России и Германии не сталкиваются, а интересы России и Англии сталкивались неоднократно…»

По сути Дурново прямо предлагает России развернуть свою политику от поделённой и густозаселенной Европы на Восток, где у Российской империи куда больше военных, политических и экономических шансов на удачную экспансию.

Так же Дурново необычайно верно и лаконично анализирует экономические взаимоотношения России и Германии за полгода до войны: «Не подлежит, конечно, сомнению, что действующие русско-германские торговые договоры невыгодны для нашего сельского хозяйства и выгодны для германского, но едва ли правильно приписывать это обстоятельство коварству и недружелюбию Германии. Не следует упускать из вида, что эти договоры, во многих своих частях выгодны для нас… В силу всего изложенного заключение с Германией вполне приемлемого для России торгового договора, казалось бы, отнюдь не требует предварительного разгрома Германии. Скажу более, разгром Германии в области нашего с нею товарообмена был бы для нас невыгодным…»