Неожиданная Россия

Любопытно, что в новом кругосветном путешествии лицеист Матюшкин станет единственным, кто на Дальнем Востоке попробует поддержать восстание декабристов. Как и Пушкин, Фёдор Матюшкин был дружен и близок со многими из тех, кто в декабре 1825 года выведет солдат на Сенатскую площадь. Первые смутные слухи о мятеже в столице спустя несколько месяцев достигнут Камчатки, куда как раз приплыли на шлюпе «Кроткий» Матюшкин и Врангель. Последний в одном из частных писем позже сообщит, что Матюшкин, «вообразив, будто его сообщники в Петербурге овладели всем правлением, затеял было в Камчатке дурные дела». Педантичный немец Врангель был противником заговорщиков, но за годы колымских странствий настолько сроднился со своим заместителем Матюшкиным, что даже не мыслил доносить начальству о единственном камчатском декабристе…

В итоге, бывший лицеист по возвращении в Петербург избежал какого-либо преследования. Несостоявшийся декабрист, в третий раз вернувшийся с Дальнего Востока, почти сразу отправился на войну – в Средиземном море командовал боевыми кораблями, храбро воюя с турками.

Единственная фотография Ф.Ф. Матюшкина на склоне лет в чине адмирала Российской империи

Вообще единственному моряку из лицеистов «пушкинского набора» была суждена очень долгая жизнь – Матюшкин на 35 лет переживёт своего однокашника Пушкина. Исследователь Чукотки и друг декабристов станет в итоге адмиралом и даже сенатором Российской империи. Завершить рассказ о нём хочется стихами, уже не Пушкина, а барда XX века Александра Городницкого, уж очень ёмко наш современник-поэт отразил всю суть той насыщенной странствиями жизни:

Вольховский, первый ученик,
Князь Горчаков и гений Пушкин…
Всех дальновиднее из них
Был мореплаватель Матюшкин,
Что, поручив себя волнам,
Сумел познать все страны света,
И жаль, что он известен нам
Лишь как лицейский друг поэта.
Не дал он (не его вина)
Законов мудрых для державы,
За стол багряного сукна
Не приглашал его Державин,
Но вне покинутой земли
Такие видел он пейзажи,
Каких представить не могли
Ни Горчаков, ни Пушкин даже…
Жил долго этот человек
И много видел, слава Богу,
Поскольку в свой жестокий век
Всему он предпочёл дорогу.

Глава 64. Дезертиры и перебежчики Кавказской войны

Большую часть XIX века Российская империя вела затяжную войну с племенами Северного Кавказа на всем пространстве этого немаленького региона – от Каспия до Чёрного моря, от Черкесии до Дагестана. Но до сих пор остаётся малоизвестной еще одна сторона этого долгого конфликта – казаки и солдаты Российской империи, бежавшие в леса и горы Кавказа, чтобы с оружием в руках воевать против своих соплеменников.

Расскажем об этой малоизвестной стороне долгой Кавказской войны.

«Дезертиры доставили горцам первое сведение…»

Война с горцами разгорелась практически сразу, как только царская администрация в начале XIX века попыталась установить контроль над районами их проживания в целях обеспечения стабильной связи с новыми провинциями Закавказья, только что вошедшими в состав Империи. И почти сразу русские войска на Кавказе столкнулись с массовым дезертирством – в 1809-10 годах к горцам в заметных количествах бежали рекруты, недавно набранные из мусульман Поволжья.

Побегам казанских татар к чеченцам и дагестанцам способствовала не только религиозная близость, но и явное социальное недовольство, которое парадоксальным образом соединило Кавказскую войну с наполеоновскими войнами России. Дело в том, что в 1806–1807 годах, после поражения под Аустерлицем, правительство Александра I, ожидая вторжение Наполеона в Россию, спешно набрало по всей стране огромное «Земское войско», почти 600-тысячное временное ополчение. Когда же, после подписания Тильзитского мира с Наполеоном, ополчение было распущено, то царское правительство, вопреки прежним обещаниям, почти треть ополченцев не отправило по домам, а определило в рекруты.

Войска «Кавказской линии» считались второсортными, по сравнению с полками, которым предстояло сражаться с лучшими армиями Европы. Поэтому на Кавказ отправили не рекрутов из русских губерний, а бывших ополченцев из «инородцев»-мусульман Поволжья. Если ополченцы-славяне, неожиданно для них попавшие в вечную «солдатчину», устроили в 1807 году крупный бунт в Киеве, то отправленные в качестве солдат на Кавказ татарские ополченцы ответили массовыми побегами к горцам.