Неожиданная Россия

Так что молодой военный атташе России оказался в эпицентре «Большой игры» или «холодной войны» XIX столетия. Внешне он вёл насыщенную жизнь юного аристократа – участвовал в придворных балах и прочих светских развлечениях, тесно общаясь с «верхами» всей Западной Европы. Был лично представлен британской королеве Виктории и французскому императору Наполеону III.

Однако, в перерывах между балами и скачками, Николай Игнатьев наладил активный сбор разведывательной информации. Даже слишком активный – в 1857 году он украл у англичан образец новейшего унитарного патрона для винтовки. На тот момент это была самая передовая и сложная разработка для вооружения сухопутных войск. Атташе поступил как настоящий шпион: вынес патрон из Лондонского арсенала прямо в рукаве своего полковничьего мундира.

Англичане Игнатьева за руку не поймали, но намекнули, что юный атташе слишком активен. Царь, соблюдая дипломатический политес, отозвал своего крестника в Петербург. Да и самому Игнатьеву явно наскучил «мрачный, туманный и душный» Лондон, как он характеризовал этот город в письмах к родным, противопоставляя британской столице понравившийся ему «постоянно весёлый Париж».

В России Николай Игнатьев произвёл на царя впечатление своими аналитическими докладами об азиатской политике Британской империи, которая тогда завоевала всю современную Индию с Пакистаном, и начала колониальные походы в Иран и Афганистан. Российскую империю беспокоила возможность проникновения Британской империи в Среднюю Азию, вплотную к русским границам. И царь почти сразу после Парижа и Лондона направил молодого полковника Игнатьева продолжать «Большую игру» (или «холодную войну») в самый центр Азиатского континента – главой посольства в абсолютно средневековые Хивинское ханство и Бухарский эмират.

«У русского царя полковников много…»

Весной 1858 года на 559 верблюдах посол Игнатьев со свитой отправился из Оренбурга через степи и пустыни, мимо Аральского моря, к реке Амударье. В то время такое путешествие само по себе было трудным и опасным мероприятием, но оказалось, что 26-летний полковник с походом в диких степях справляется не хуже, чем со светской жизнью в европейских столицах.

Центр Азии тогда жил еще в полном средневековье с процветающей работорговлей. В Хивинском ханстве из 500 тысяч населения 200 тысяч были рабами. Как писал один из участников того посольства: «У среднеазиатских владетелей отсутствует понятие о международном праве, у них игра в жизнь и смерть человека есть не более, как шутка». Николаю Игнатьеву пришлось испытать все эти «шутки» на себе.

Персидский раб в Хивинском ханстве, европейская гравюра середины XIX века

В ходе сложных переговоров, хивинский хан, желая запугать русского посланника, во время очередной встречи с ним посадил на кол двух рабов и попросил посла быть сговорчивее, чтобы тоже не познакомиться с колом. Полковник Игнатьев мужества не потерял и спокойно ответил средневековому тирану: «У русского царя полковников много и пропажа одного не произведёт беды». Хивинский хан понял намёк («много полковников» – большая армия) и больше так не «шутил». С эмиром соседней Бухары посол Игнатьев установил более дружеские отношения – эмир даже согласился из уважения к послу вести переговоры, сидя на европейском стуле, а не традиционно на ковре…

В Хиве и Бухаре полковнику Игнатьеву удалось договориться о противодействии британцам, о привилегиях русским купцам и о процедуре освобождения из рабства подданных Российской империи. Ознакомившись с многостраничным отчётом Игнатьева император Александр II оставил резолюцию о работе посла: «Он действовал умно и ловко и достиг большего, чем мы могли ожидать».

Домой молодой посол возвращался, сидя верхом на слоне, которого бухарский эмир подарил русскому царю. На северном берегу Арала полковник Игнатьев встретил гонца с царским приказом – оставив посольский караван, изо всех сил срочно спешить в Россию. Севернее Аральского моря уже начиналась зима, и Николай Игнатьев едва не погиб в снежном буране посреди голых степей, обморозив лицо и руки.

Чудом он добрался до Оренбурга, где его уже считали погибшим. Здесь Игнатьев узнал о том, что царь присвоил ему звание генерал-майора и отправляет с особо важной и секретной миссией в Китай.

«Не понимаю русских людей, которые желают вооружать китайцев…»

Изначально 27-летний генерал не планировался послом в Китай и не должен был вести важные переговоры. Его задача была другой – чисто военной. Он назначался главой группы военных советников, которые вместе с новыми ружьями отправлялись в Китай, чтобы учить тамошних солдат современной войне.