Неожиданная Россия

Неделями на гребной лодке работал сам капитан, позже он описал те дни: «Мы возвратились на корабль после 22-дневного плавания, сопряжённого с постоянными трудностями и опасностями, ибо южные ветры, мгновенно свежея, разводили в водах лимана толчею и сулой, которыми заливало наши шлюпки настолько сильно, что часто приходилось выбрасываться на ближайший берег, а чтобы не прерывать нити глубин, по которым мы вышли из реки, мы принуждены были выжидать благоприятных обстоятельств, возвращаться иногда назад, чтобы напасть на них, и тогда снова продолжать промеры…»

Сулой – морской термин, когда поверхность моря напоминает кипящую воду из-за столкновения и изменения скорости течений. Для лодок сулой страшнее штормовых волн. В таких условиях Невельской не только определил, что Сахалин однозначно не «полуостров», но и нашел среди запутанных отмелей «фарватер», проход в русло Амура с достаточной глубиной для океанских кораблей.

Уже в конце августа, двигаясь на север мимо Шантарских островов, «Байкал» встретил лодку, с которой Невельскому сообщили, что в Аяне, небольшом приморском селении в 400 верстах к югу от Охотского порта, Невельского ждёт сибирский генерал-губернатор Муравьёв. В те дни сибирский наместник уже почти отчаялся дождаться мореплавателя и склонялся к мысли, что «Байкал» утонул в неизвестных водах.

13 сентября 1849 года, подойдя к Аяну, капитан «Байкала» увидел на берегу человека, с которым более полутора лет назад разговаривал в Петербурге. И тут нервы капитана, свыше года проведшего в непрерывном плавании, не выдержали – по свидетельствам очевидцев, Невельской схватил рупор и закричал встречавшим: «Сахалин – остров! Амур доступен для кораблей!..»

«Но отнюдь не в Амурском лимане, а тем более не на реке Амуре…»

На этом можно было бы закончить наш рассказ об открытиях, но кроме романтики морей и парусов, существует и совсем иная, сугубо личная. Такая личная романтика тоже присутствует в истории капитана Невельского.

Человек, окончательно превративший Сахалин в остров, едва закончив путешествие под парусами, тут же помчался с тихоокеанских берегов в Петербург. Капитан спешил доставить в столицу результаты своих исследований – доступность устья Амура для океанских кораблей меняла все политические расклады. Из реки «бесполезной», как ранее писали столичные бюрократы, Амур превращался в главную артерию Дальнего Востока. России надо было спешить занять его берега… И вот капитан Невельской спешит в Петербург – после двух океанов его ждёт три месяца путешествия верхом на коне или в повозке через весь континент.

Несколько дней короткой остановки в Иркутске меняют жизнь капитана не хуже кругосветного плавания. Имя этой перемене – Катя Ельчанинова, 18-летняя племянница иркутского губернатора. Капитан влюбляется, сходу, как идущий в атаку фрегат, делает предложение и… получает отказ.

Капитан с разбитым сердцем спешит на Запад, февраль нового 1850 года проводит в Петербурге, а между докладами властям о своих открытиях, наверняка, вспоминает юную красавицу. В столице с интересом воспринимают открытия Невельского, но оставляют его без обычных для таких заслуг наград – формально, капитан действовал за рамками приказа и влез не территорию, всё ещё считавшуюся в Петербурге китайской.

Проведя несколько недель в столице, Невельской вновь по суше пересекает континент обратно на Восток, к берегам Охотского моря. Его задача – создать первый русский пост севернее устья Амура. Инструкция начальства содержала строгое предупреждение слишком инициативному капитану: «Но отнюдь не в Амурском лимане, а тем более не на реке Амуре…»

Пост по имени Петровский возникает в июне 1850 года в нескольких десятках вёрст к северу от Амура. Однако далее капитан проявляет неслыханное самоуправство – 1 августа 1850 года основывает ещё один пост непосредственно в устье великой дальневосточной реки. Тогда еще никто не мог предполагать, что именно он вскоре превратится в город Николаевск-на-Амуре. Пока же будущий город состоит из 6 матросов с запиской, составленной капитаном Невельским для предъявления всем иностранным судам, если они вдруг появятся здесь: «От имени Российского правительства сим объявляется что, так как прибрежье Татарского залива и весь Приамурский край, до корейской границы, с островом Сахалином составляют Российские владения, то никакие здесь самовольные распоряжения, а равно и обиды обитающим народам, не могут быть допускаемы…»

Когда это известие дойдёт до Петербурга, то напуганные бюрократы потребуют пост упразднить, а капитана Невельского за самоуправство разжаловать в матросы. Именно тогда, в январе 1851 года, император Николай I сформулирует знаменитое: «Где раз поднят русский флаг, там он спускаться не должен». Конечно, самодержцу польстило столь лихое расширение границ его царства, но, наверняка, он вспомнил и рассказы сына о плаваниях с Невельским.

Император Николай I