Неожиданно мать!

— Ну просто не похожи, — буркнула она, и стала шариться в сумке, в поисках салфетки. Изо рта оголодавшего младенца во всю лилось молоко, а он пыхтел и сопел, глядя на мужчину с таким ужасом, будто тот сейчас бутылку заберет и махом сам выпьет на глазах у ошалевшей публики.

— Ну значит мы родственники, — странным голосом произнес мужчина и чуть приподнял голову младенца. Бутылка выпала из детского рта, глаза в ужасе расширились, губы вытянулись трубочкой и раздался громкий чмок, будто кто-то вытащил пробку из слива в ванной.

— Ы… — напряженно произнес младенец.

— Где чертова бутылка? — испуганно спросил мужчина, глядя себе под ноги.

— Н-н-нужно новую… — залепетала Мотя.

— Ы-ы-ы, — уже требовательно и даже злобно произнес младенец.

— Быстро, бутылку! — прорычал мужчина.

— Она не стерильна!

— Ы-ы-ы-ы-ы!

— Ну так стерилизуй, мать!

— Я…

— Ы-ы-ы-Ы!

— Ну!

— Ой… — Мотя еле сдержала смех, потому что мужчина не нашел ничего умнее, чем заткнуть младенцу рот пальцем.

Палец младенца… устроил. Он с той же яростью принялся за новую «еду», глядя на всех, как на врагов. Он будто говорил: «Ну что? Добились чего хотели?»

— Быстро, — тихо и строго потребовал мужчина. — Надолго я его не задержу.

Мотя кивнула и принялась исправлять ситуацию.

На одну секунду ей показалось, что в этой сумасшедшей истории она больше не одна…

Вторая. Еще немного о тайнах детских организмов

Роман Юрьевич Ленский, никогда не мог даже подумать, что окажется в такой дикой ситуации.

Он сидел на заднем сиденье собственной машины, рядом была девушка в наряде медсестры (и речь не о пошлой ролевой игре), а на его руках все еще лежал ребенок.

Так вышло, что Роман Юрьевич точно знал имя этого ребенка, дату и даже время его рождения, но буквально ничего не знал о девушке, которая его притащила в машину.

Ребенок как будто уже был злым на целый мир, недовольным, пыхтящим и голодным. Совсем, как взрослый. Это умиляло и будто делало это существо заведомо роднее и ближе.

Только этого было недостаточно для того, чтобы проникнуться младенцем и, по крайней мере, перестать злиться на то, что из его рта беспрестанно льется тонкой струйкой молоко, капая на кожаное сиденье.

— Это нормально? — поинтересовался Роман у девушки.

Та кивнула немного нервно и нахмурилась.

— Вы сами не держите бутылку ровно, вот изо рта и льется.

— Как можно держать и ребенка, и бутылку?

Роман и правда бутылку не держал, она просто лежала на животе младенца. Его крошечные кулаки, торчащие из пеленки, подпирали большие зефирные щеки, а глаза бегали, выражая крайнюю степень жадности.

— Чревоугодие — грех, — напомнил младенцу Роман, но младенец был к заветам равнодушен.

— Ну вы прижмите его к себе.

— Прижми сама! Ты же мать!

— Я не… я да! Да… я только найду… его нужно перепеленать.

— Мы что, сейчас будем наблюдать прямо в машине, как ты переодеваешь ребенка?

— Вы сами меня не выпускаете! Я бы с радостью делала это у себя дома!

— Или в метро? Ты рвалась в метро!

— Или в метро! Там же должна быть комната матери и ребенка.

— Не уверен, что там есть хотя бы туалеты.

— Не уверена, что вы вообще знаете, что такое метро, — съязвила девушка, достала новую казенную пеленку с печатью больницы, новый подгузник, и забрала у Романа младенца.

— Крепись, Серега, ты встретишь еще немало вот таких… чурбанов!

Роман вскинул брови и повернулся к девушке всем телом.

Он не был заинтересован, но определенно не мог не изучить эту «сумасшедшую с ребенком».

Она выглядела неоперившимся подростком, девчонкой, а никак не матерью месячного малыша.

Среди длинных белых прядей мелькали розовые. Маникюр был аккуратным и ярким. Широкие модные брови. Да что там, все лицо у девушки было «модным». И губы, и брови, и скулы. Не то, чтобы она была вся «переделанная», просто создавалось ощущение, что сейчас девушки такими уже растут, «доделывая» несовершенства макияжем. Все это особенно не вязалось с младенцем в ее руках. У такой наверняка популярный Instagram. А то и TikTok. Беззаботная жизнь и розовые очки на все лицо.

Даже розовая форма вопила об инфантильности, хоть Роман и видел точно такую же на старушках-санитарках. Но нет, девушка и за это несла ответственность. Мир, увы, полон предубеждений.

Роман долго изучал девушку, а она в свою очередь изучала ребенка и улыбалась ему.

Серега, как к нему только что обратились, любезностью на любезность не отвечал. Он мотал головой, раскрыв рот, в поисках соски от бутылки, и, получив желаемое, никак не мог с ней «состыковаться». То и дело противная соска вылетала и несчастный оголодавший тип начинал «поиск устройства» заново.

— Что с ним? Он что не может просто взять соску в рот? — спросил Роман.

— Что с вами? Вы просто не можете взять ребенка на руки? — спросила девушка и устало посмотрела на Романа.

У нее были очень ясные голубые глаза. Будто полупрозрачные. А вокруг зрачка становились темнее, как у обладателей редкой аномалии — гетерохромии.

— У тебя гетерохромия? — почему-то спросил Роман и тут же прикусил язык.