Неожиданное осложнение (ЛП)

— Он действовал без моего ведома.

Он стучит пальцами по колену.

— И что случилось потом?

Я провожу рукой по волосам и делаю глубокий вдох.

— Меня арестовали, но Адам заключил со мной сделку - общественные работы и испытательный срок. Но вот еще что… Адам знал, что не я была за рулем. На следующий день он получил доказательства. Он в течение нескольких неделю заставил меня чувствовать себя преступницей, — я смотрю на папу, в животе завязывается узел. — Ты все знал.

— У меня были предположения на этот счет.

— Почему ты ничего не сказал?

— Знал, что все под контролем.

Я плюхаюсь на подушки, лежащие на диване.

— Ты знал, что все под контролем Адама.

— Нет, — папа кладёт книгу вниз на столик и наклоняется ко мне, ставя локти на колени. — Я знал, что у тебя все под контролем.

— Почему тогда ничего не сказал?

Он посмеивается

— Давай просто скажем, что мне нравится смотреть, как разворачиваются действия, по одной главе за раз.

Отворачиваюсь от него. Скрещиваю руки на груди и фыркаю.

— Ты сходишь с ума не из-за общественных работ, — говорит он.

Я поднимаю плечо и качаю головой. Я злюсь из-за всего. И из-за ничего. Все кажется таким простым. И банальным. Возможно, проблема во мне.

— Я пустила его на свою кухню, па. Показала ему, что я собой представляю, а он заставил меня чувствовать себя идиоткой.

Папа берет мою руку с моих коленей и держит ее в руках.

— Знаешь, почему мы с твоей матерью заложили дом ради тебя?

— Потому что ты сделаешь что угодно ради своих детей?

— Открою тебе небольшой секрет. Я бы никогда не дал этих денег Эмме.

Я резко поднимаю голову, удивленная его заявлением.

Он шепчет:

— Она слишком зажата.

Я хочу рассмеяться, но я слишком смущена. Его комментарий не лишён смысла. Он отчасти прав. Эмма умеет веселиться, но когда дело доходит до работы или мечтаний, она немного безразличная.

— И Люк, — продолжает он, — он слишком отвлечен. Он, вероятно, изменит свой профилирующий предмет десять раз, прежде чем закончит учебу. И это нормально. Это его выбор.

Он крепче сжимает мою руку.

— Но ты, моя дорогая Лия, всегда была сильной в своих убеждениях и яркой по духу. У тебя есть дар, дар заставлять людей смеяться и петь, а мозги, чтобы вести дела и решать проблемы, о которых другие и не помышляют. Ты с самого детства знала, что хочешь, и никогда не отступалась. Разница между тобой и Эммой заключается в том, что ты знаешь, как жить. Однажды твоя сестра сломается. Она слишком сосредоточена, слишком решительна. Но ты? Ты находишь радость во всем. Это редкий и благословенный дар. Работа будет трудной, дни будут длинными, но ты всегда, несмотря ни на что, будешь наслаждаться жизнью. Вот поэтому мы знаем, что ты добьёшься успеха. Я и твоя мама, мы инвестируем не в бар. Мы инвестируем в тебя.

У меня на глазах наворачиваются слезы. Я знаю, что они рядом, поэтому поднимаю брови, чтобы не начать плакать.

Он наклоняет голову, чтобы поймать мой взгляд.

— Для того, у кого столько уверенности в себе, ты, однако же, выглядишь сомневающейся. И это причиняет мне боль. Такое чувство, что все эти способности и талант, которые ты выставляешь напоказ, это твой способ защитить свое сердце от того, чтобы его не разбили.

Одинокая слеза катится по моей щеке. Я вытираю ее.

— Я в курсе, что я потрясающая. Я также знаю, что другие думают обо мне. Мне все равно, что они думают. Все, до чего мне есть дело - это моя семья.

— И? — допытывается он.

— Мои друзья.

— Ты кое-кого забываешь.

От его слов сердцу становится больно.

— Адам многие годы думал обо мне самое худшее. И я... ну, полагаю, я о нем думала точно так же.

Папа похлопывает меня по руке.

— Последствия идеализации. Просто наоборот. Вы оба создали монстров друг из друга.

— Он это начал.

— Он был достаточно храбр, чтобы создать для вас возможность найти общий язык.

Я пристально смотрю на папу.

— Нет, — качаю головой, — в нашем прошлом было слишком много всего. Было неправильно даже думать, что мы можем быть друзьями.

Он откидывается на спинку кресла.

— Жизнь - это серия запятых, а не точек.

Я смотрю на него. Мой рот открывается, а затем закрывается, смущенный тем, что мои уши, кажется, только что услышали.

— Ты только что бросил мне слова Макконахи?

— Верю, что так и есть.

Наклонив голову, я смеюсь. Этот человек никогда не перестает удивлять меня.

Я встаю и наклоняюсь, чтобы обнять его.

— Никогда еще не гордилась сильнее тем, что я твоя дочь.

Он берет мои руки и смотрит мне в глаза.

— А я никогда не переставал гордиться тем, что ты моя дочь.

Я прохожу через гостиную и к своей комнате. Закрыв дверь, я включаю свет и подхожу к своему туалетному столику. Снимаю серьги и смотрю в окно. Через дорогу на моей улице стоит черный пикап. Адам, в голубых джинсах, футболке, которая сегодня была на нем раньше, и рабочих ботинках, прислонился к водительской двери. Он выглядит невероятно красивым.