Неожиданность (ЛП)

Они чуть не споткнулись на лестнице в мэрию, держась за руки и улыбаясь друг другу, словно умалишённые. Ханну они оставили у Леи, не сказав, куда направляются, поскольку боялись, что Лея воспротивится и начнёт настаивать на религиозной церемонии. Здание открывалось только через полчаса, но они были первые в очереди. Рей не была одета в белое – скорее в бледно-розовое платье, которое давно висело у неё в шкафу. Костюм Бена был слегка помятый, ведь пролежал на полу пару дней.

– Ты уверена? – Бен задыхался, когда они наконец поднялись по лестнице наверх. Они крепко держались за руки. – Что не хочешь белое платье, большой торт и… ммм… – Рей оборвала его поцелуем.

– Мне не нужна свадьба, – она сжала его руку.

Взгляд Бена наполнился теплом.

– Я люблю тебя, – его телефон зазвонил. Бен запустил руку в карман и вытащил мобильный, чтобы поставить на беззвучный, но его рука застыла на кнопке.– Это… это из хосписа.

Её сердце словно упало. Ещё не было восьми утра. Рей знала, что персонал не стал бы звонить по каким-то организационным вопросам до восьми. Судя по лицу Бена, он тоже это прекрасно понимал. Он смотрел на экран телефона, нервно сглатывая. Его голос болезненно дрогнул, когда Бен сказал, безо всякого намёка на юмор:

– Мой отец как всегда охуенно не вовремя.

– Ты ответишь?

– Я не хочу, – Бен сжал телефон в своей дрожащей руке так сильно, что Рей подумала, тот треснет. – Давай пойдём и распишемся. Пожалуйста.

– Бен, – она подумала, что нужно сказать ему: он просто обязан поднять трубку, но Рей знала, что не стоит.

Он глядел на неё, словно раненый зверь, жаждущий последнего, милосердного удара, но всё же боящийся его.

– Ты знаешь, что нам сейчас скажут.

Рей накрыла ладонью телефон поверх его руки.

– Хочешь, я отвечу?

Бен глубоко вздохнул, стараясь собраться. Плечи высоко поднялись, а потом грудная клетка словно рухнула вниз.

– Нет. Я справлюсь.

***

Когда Лея открыла дверь, стало ясно, что ей тоже уже сообщили. Она выглядела подавленной и бледной, но по сравнению с Беном, когда тот вызывал такси к мэрии, Лея держалась просто превосходно.

Рей не приходили в голову никакие слова утешения. Она не была из тех, кто любил обниматься, но единственное, чем Рей могла утешить женщину, что вот-вот должна была стать её свекровью, это обнять её. Руки Леи были тёплыми, материнскими. Для Рей эти объятия были настолько успокаивающими, насколько только можно вообразить.

Лея взяла её руку и придержала, когда Рей собиралась отстраниться. Она с подозрением смотрела на безымянный палец Рей с кольцом на нём. Та замерла. Это было неподходящее время рассказывать о помолвке – как и вообще чувствовать себя счастливой. Это казалось неправильным. Ей надо было снять кольцо.

– Простите. Мы собирались Вам рассказать…

– Я и так знала, – Лея вдруг взглянула на её бледно-розовое летнее платьице и туфли на каблуках, и прищурила карие глаза. – Погодите. Вы собирались пожениться втихую?

Щёки Рей вспыхнули.

– Я… я не хотела ждать. Мы думали расписаться в ратуше.

Лея медленно выдохнула, и на секунду Рей показалось, что та разозлилась. Затем на её лице появилась лёгкая, грустная улыбка. Она подняла глаза кверху и сказала, словно обращаясь к кому-то на небе:

– Спасибо, что остановил нашего идиота-сына от женитьбы, на которую меня не пригласили.

Рей усмехнулась, не в силах сдержать порыв.

– Это придумал не ваш идиот-сын. А я.

Глаза Леи блеснули.

– Ты что…

– Нет, – Рей инстинктивно накрыла руками живот. Она подумала, что может Лее стоит знать о такой вероятности. Стоит рассказать ей, что они собирались попробовать снова. Конечно, тогда Лея бы их простила. – Пока нет.

Лея расцвела в улыбке, но тут же грозно сказала, нахмурившись:

– После свадьбы.

– Да, – усмехнулась Рей, слегка испуганная.

– На которую меня пригласят.

– Да, – Рей замолкла. – Так странно смеяться в такое время.

Лея беспомощно пожала плечами.

– Иначе никак.

***

К моменту, когда Бен приехал в хоспис, палата Хана уже опустела. Дежурный врач сказал, что он умер во сне, будто это должно было помочь Бену вздохнуть с облегчением.

Бен задержался в палате, долго смотря на кровать. На той уже не было постельного белья, один голый матрас. В палате всё ещё пахло его отцом. Бен заглянул сюда якобы расплатиться по счёту и забрать вещи Хана. В комнате их было не так уж и много – фотография Ханны в рамке, мятая одежда поблекших цветов. Несколько книг. Библия, к его удивлению. Наверняка её предоставил хоспис.

Вот и всё, что осталось от его отца. Осознание этого тяжёлым грузом легло на плечи Бена. Ничего, что напоминало бы Хану о нём, в палате не было. У него в груди больно кольнуло. Не могло быть так, чтобы это было всё, что осталось от ушедшего из жизни человека. Не могло быть такого, чтобы в оставшихся от него вещах не было и упоминания сына.

Дежурный оставил на прикроватном столике посылку – не вскрытую, с какой-то надписью сверху. Бен взглянул на адрес отправителя, медленно опускаясь на голый матрас. «Исправительное учреждение “Фишкилл”».