Неожиданный удар

Он лопает пузырь никотиновой жвачки, хотя знает, что это меня раздражает. Мне уже не раз хотелось отнять ее с тех пор, как я подобрал его, и если бы я не знал, как сильно он старается бросить курить, то уже сделал бы это.

Парень всего на четыре года младше меня, но иногда, клянусь, ведет себя хуже Купера.

– Мы разговаривали утром, и она выглядела так, будто хочет пойти, – присоединяется к разговору Бриэль. Она хватается за спинки передних сидений и вклинивается между нами. – Мне не терпится пообщаться с ней вне работы. Она не очень-то разговорчива в рабочее время.

Посмеиваясь, я следую инструкциям навигатора в телефоне и сворачиваю на улицу Скарлетт.

– Не думаю, что это связано с работой, Бри.

– Посмотрим, – отвечает она и вытягивает руку, показывая на что-то впереди. – Вон! Наверняка дом с птичьей купальней у крыльца.

Я смотрю на навигатор и киваю – она права. Мой пульс ускоряется от волнения, когда мы подъезжаем к маленькому желтому дому. Должно быть, мама Скарлетт любит птиц, судя по нескольким скворечникам на лужайке.

– Никогда не понимал, зачем птицам купальни, – ворчит Бэнкс.

Я бросаю на него взгляд. Бэнкс откинулся на спинку и теребит дырку в джинсах на колене.

Бриэль издает гортанный звук.

– Потому что в отличие от тебя они серьезно относятся к гигиене.

– Ого, неплохо, – угрюмо отвечает он. Опустив пассажирское окно, наклоняется и выплевывает жвачку. – Давно заготовила?

Бриэль откидывается обратно на сиденье, и я вижу в зеркало заднего вида, как она прожигает взглядом затылок Бэнкса.

– Почти так же давно, как ты занимался сексом. Сколько времени прошло? Месяцы?

Неожиданно Бэнкс хрипло смеется:

– Нет, дорогуша. Не угадала.

Я останавливаюсь перед желтым кирпичным домом в тот момент, когда Бриэль опускает свое окно и почти высовывает голову. Не реагируя на нее, я поворачиваюсь к Бэнксу:

– Прекратите. Пожалуйста, веди себя сегодня как взрослый. Я хочу, чтобы все прошло хорошо.

– Ага. Будет сделано, – отвечает он без колебаний, и я благодарно улыбаюсь.

Кивнув сам себе, я хлопаю ладонями по коленям и объявляю:

– Я пошел.

Выйдя из машины, захлопываю дверь и вытираю потные ладони о футболку. Не понимаю, почему так нервничаю. Это не свидание. Ничего подобного.

Я просто веду себя по-дружески. И черт побери, будь я проклят, если сегодняшний вечер не принесет Скарлетт удовольствие. Это ее первый хоккейный матч после травмы, и она будет сидеть вдали от толпы, в комфортной обстановке. К тому же она согласилась пойти. Я ее не заставлял. Если бы она не хотела, то, не сомневаюсь, сказала бы мне отвалить со своим предложением. Я лишь указал на преимущества нашей компании.

Я глубоко вдыхаю, чтобы прояснить мысли, расправляю плечи и иду по тротуару. Возле крыльца сильно пахнет цветами, и, поднявшись на три ступеньки, я понимаю почему.

Крыльцо уставлено цветочными горшками, в которых не видно ни одного засохшего листочка, а лепестки яркие даже в приглушенном свете заходящего солнца. В углу стоит маленький столик и два плетеных кресла, а на деревянных перекладинах сверху висят китайские колокольчики.

В эту часть дома явно вложено много заботы.

Я поднимаю руку, чтоб постучать, но входная дверь распахивается. За ней стоит миниатюрная женщина, в которой я сразу узнаю маму Скарлетт. Она широко улыбается, ее зеленые глаза так же проницательны, как в тот день, когда мы встретились на парковке цветочного магазина.

– О, Адам. Рада снова увидеться, – восклицает она, поднимая руки и быстро сокращая расстояние между нами.

Я мягко смеюсь, когда она меня обнимает.

– Взаимно, Амелия. Прекрасно выглядите.

Она делает шаг назад, но берет мою руку и крепко сжимает. Я хмурюсь, когда в ее глазах блестят слезы.

– Спасибо за то, что делаете, – произносит женщина дрожащим голосом. – Вы не представляете, как сильно ей это было необходимо. – Голос Амелии срывается. – Ох, я знала, что работа у вас – именно то, что ей нужно.

Игнорируя комок в горле, я сжимаю ее руку.

– Не благодарите меня, Амелия. Я хочу помочь ей всем, чем могу.

– До вас она… она… О, мамочки. – Амелия замолкает, сосредоточенно сжав губы. – Кажется, я забыла, что хотела сказать.

Я не успеваю полностью осознать ее слова, как к нам выбегает Скарлетт с развевающимися рыжими волосами. Я ловлю ее обеспокоенный взгляд поверх плеча Амелии и пытаюсь изобразить на лице успокаивающую улыбку.

– Мама, – выдыхает она. Нерешительно положив ладонь на плечо матери, Скарлетт осторожно, почти нервно встречает мой взгляд и считывает беспокойство, которое, я знаю, отчетливо видно на моем лице. Она морщится. – Ты должна была позвать меня, если Адам придет, пока я выношу мусор.

Амелия ахает:

– Точно. Прости, милая.

– Я только что пришел, Суровая Специя. К тому же твоя мама – отличный собеседник, – торопливо уверяю я, не в силах видеть боль в ее взгляде.

Здесь, очевидно, кроется какая-то история, которую она мне еще не доверила. Что-то достаточно плохое, чтобы заставить ее страдать. Я хочу знать, в чем причина, и попытаться исправить и облегчить ее боль.

– Суровая Специя? – повторяет Амелия, звонко смеясь.

Скарлетт закатывает глаза: