Неожиданный удар

– Желтый – твой любимый цвет? – спрашиваю я, с любопытством уставившись на обмотанный яркий конец ее клюшки.

Она смотрит на меня без всякого выражения.

– А ты ожидал, что черный?

– Ты сама сказала, – ухмыляюсь я.

– Ты смешной, – невозмутимо отвечает она.

Она ставит клюшку на лед и опирается на нее. Ее взгляд падает на свежую обмотку моей клюшки.

– А твой любимый цвет, получается, красный?

– В последнее время да.

– Почему? – Она прищуривается, как будто мой ответ ее задел.

Мои губы расплываются в улыбке.

– Разве это не очевидно?

Она качает головой.

– Потому, Скарлетт, что он напоминает мне о тебе.

– Ох, – бормочет она, ее щеки заливает красно-розовым цветом, который я обожаю.

Я подъезжаю к ней, останавливаясь, только когда наши коньки соприкасаются. Скарлетт смотрит на меня, широко распахнув голубые глаза, одновременно удивленная и заинтригованная. Я поднимаю руку и накручиваю на палец выбившийся локон. Он гладкий, как шелк, и именно такой упругий, как мне запомнилось.

– Ты становишься идеального красно-розового цвета каждый раз, когда я к тебе прикасаюсь. Это меня возбуждает, – признаюсь я, и как будто в доказательство моих слов ее уши краснеют. – Где еще ты розовая, Скарлетт?

Ее дыхание срывается, и она подается мне навстречу. Я опускаю взгляд на ее губы, а ладонь прижимаю к ее щеке, проводя большим пальцем по скуле.

– Я хочу поцеловать тебя еще раз. Но не стану.

– Почему нет?

Я опускаю голову, чтобы коснуться ее носа своим.

– Потому что, когда я это сделаю, то не смогу остановиться. А ты к этому не готова.

С этими словами я отстраняюсь и медленно отъезжаю на безопасное расстояние. Скарлетт не двигается с места, и я использую эту паузу, чтобы взять себя в руки.

Я сказал ей, что терпелив, и я терплю. Но это не значит, что меня не убивает невозможность ее заполучить. Я уже давно смирился с тем, что мои чувства к ней никуда не денутся. Наоборот, они с каждым днем становятся только сильнее. Нет смысла с ними бороться.

Я принадлежу ей. Остается только надеяться, что она не бросит меня на произвол судьбы.

Впустить ее в свою жизнь – это риск, но я все время думаю о том, что Грейси сказала мне по телефону. Я отодвигаю свою личную жизнь на задний план уже десять лет. Купер не только мой сын, но и мой самый большой болельщик, и, если он согласен рискнуть, мне тоже следует хотя бы попытаться.

Своим вмешательством он уже сблизился с ней, и знание, что она ему нравится и он тоже хочет понравиться ей, немного успокаивает меня перед лицом неизвестности.

– Я ужинаю с Лео после сегодняшнего матча плей-офф, – говорит Скарлетт у меня за спиной. Мои плечи напрягаются, а в животе образуются колючки. Ревность? – Если я забью больше тебя, скажем, с синей линии, пойдешь со мной?

Я разворачиваюсь. Она стоит на том же месте.

– А если ты не выиграешь?

Она коварно улыбается и заявляет:

– Выиграю.

От этого простого слова мой член напрягается в трусах.

– Тогда вперед, сорвиголова. Сколько попыток? Пятнадцать?

– Годится.

Скарлетт объезжает меня и берет ведро с шайбами, которое мы обычно держим у кромки льда. Поставив ведро, она ударом ноги опрокидывает его и начинает клюшкой делить шайбы на две кучки.

Когда две горки по пятнадцать шайб готовы, я слегка отъезжаю назад, освобождая ей место. Скарлетт выбирает шайбу и несколько раз гоняет ее туда-сюда по льду, после чего останавливает.

Я с восхищением наблюдаю за тем, как она обхватывает пальцами клюшку, одним быстрым движением отводит ее назад и бьет.

Шайба летит и в следующую секунду ложится в центр ворот. Скарлетт фыркает.

– Я целилась не туда.

Я недоверчиво поворачиваюсь к ней:

– Точно в центр для тебя недостаточно хорошо?

– Да, – говорит она, выбирает следующую шайбу и бьет, на этот раз кистевым броском.

Повторюсь, она в идеальной форме. Удар – и шайба влетает в верхний левый угол ворот.

– Уже лучше, – комментирует она.

– Не думал, что ты можешь стать еще сексуальнее, но я ошибался. Очень-очень ошибался.

Она смотрит на меня через плечо, подняв брови:

– Ты хоккейная зайка, Адам?

Я широко улыбаюсь:

– Когда дело касается тебя, кажется, я могу быть кем угодно. Но Адам Хоккейная Зайка звучит неплохо, а?

– Точно. – Она бьет еще раз и забивает четвертую шайбу. – Может, я закажу тебе кружку с новым прозвищем взамен той, что ты заказал для меня.

– Ты ее нашла? – Я заказал ее несколько недель назад. Самое время. – Она еще цела?

Она посылает в ворота еще две шайбы.

– Я подумывала бросить ее под машину, но здешняя дорога слишком безлюдная. Мне пришлось бы несколько часов торчать в кювете.

Мой громкий смех отражается от стен. Скарлетт дарит мне одну из своих редких улыбок, которая пронзает грудь.

Она снова отворачивается, прицеливается и бьет по оставшимся шайбам. Все, кроме одной, оказываются в воротах, и хотя, соглашаясь на этот спор, я заранее знал, что не собираюсь выигрывать, альфа внутри ворчит из-за неминуемого проигрыша.

– Готов? – спрашивает Скарлетт с намеком на озорство в голосе.

Я подъезжаю к ней и целую в щеку:

– Думаю, да.

Перехватив клюшку покрепче, я поворачиваюсь, чтобы взять шайбу.