Неожиданный удар

– Спасибо. – Повернувшись к отцу, он корчит рожицу. – Оставайся в комнате. Я загляну к тебе после школы.

– Есть, доктор, – сипит Адам.

Купер направляется к одной из дверей и исчезает за ней. Секундой позже хлопает еще одна дверь.

– Я не знал, что он попросит тебя приехать, – говорит Адам, когда дом окутывает тишина, и прислоняется головой к стене. Его глаза закрываются.

Я быстро подхожу, испугавшись, что он потеряет сознание и мне придется тащить его до кровати.

– Я поняла. Идем, тебе нельзя вставать.

Когда я беру его за предплечье, он открывает один глаз и смотрит на меня. Несмотря на болезнь и пот, от него приятно пахнет, отчего мои мысли принимают совсем неподходящее направление.

Я закидываю его руку себе на правое плечо и принимаю часть его веса.

– Тебе придется показывать дорогу.

– Прямо по коридору, последняя дверь слева, – шепчет он.

Кивнув, я иду медленными шагами, чтобы не слишком трясти Адама, не зная в каком состоянии его желудок.

На стенах много наград и рамок с фотографиями. По большей части это школьные фото Купера, но есть парочка снимков со знакомыми лицами. Мы проходим мимо изображения Купера с Адамом, которое сделано много лет назад. Маленький Купер сидит на плечах у отца, и оба широко улыбаются. Купер держится маленькими ручками за волосы Адама, натягивая их, словно поводья.

Мое сердце переполняют эмоции.

– Ты хороший отец, – говорю я.

Адам пристально смотрит на меня сбоку.

– Ты так думаешь?

Отважившись повернуться к нему, я ахаю. Наши лица ближе, чем я ожидала. Его дыхание щекочет мой нос. Воспоминание о нашем поцелуе заставляет меня посмотреть на его губы.

– Да, Адам. Ты замечательный. – Не знаю, говорю я про его отцовство или что-то другое.

Его пальцы гладят мое плечо, вызывая дрожь.

– Ты очень красивая. Не хочу прекращать смотреть на тебя, – шепчет он.

Его слова что-то творят со мной. Они задевают ту часть меня, которая до Адама была скрыта, сколько я себя помню. То самое место, которого он почти коснулся вчера, когда поцеловал меня в туалете. Боже, все изменилось на той чертовой яхте.

– Тогда не прекращай смотреть на меня.

Его губы дергаются.

– Хорошо. Не буду.

– Идем. Надо уложить тебя в кровать, болячка.

Словно вспомнив, что болен, он кивает, слегка покачиваясь.

В комнате я шарю по стене в поисках выключателя, а когда нахожу, меня останавливает Адам:

– Не включай свет. У меня голова раскалывается.

– Ладно.

Я позволяю ему вести нас по темной комнате, а сама осматриваюсь, стараясь разглядеть как можно больше.

Напротив двери расположено большое окно, а под ним стоит большой комод. В глубине комнаты находится двуспальная кровать Адама с тумбочками по бокам. Когда мы останавливаемся, мои ступни тонут в шикарном ковре перед кроватью.

Я с любопытством рассматриваю лицо Адама в темноте. Свет, пробивающийся из-под штор, подчеркивает его челюсть и покрывающую ее щетину. Пальцы зудят от желания проверить, как она будет ощущаться под моей ладонью.

– В кровать, – приказываю я, слегка подталкивая его.

Он не отпускает мой взгляд, отчего внутренности превращаются в кашу.

– Составишь мне компанию?

Я втягиваю воздух.

– В твоей кровати?

Он кивает.

– Я не смогу спать, зная, что ты в моем доме и не рядом. Побудь со мной. Пожалуйста.

Он отпускает мои плечи и берет меня за руку. Наши пальцы переплетаются, и я проигрываю битву, которую, я знаю, невозможно было выиграть.

– Хорошо. Давай ляжем в кровать.

Глава 21. Адам

Я ложусь и натягиваю до пояса одеяло, которое отбросил чуть ранее. В углу комнаты слишком темно, чтобы различить выражение лица Скарлетт, но по отсутствию движения легко понять, что она нервничает.

– Хочешь стену из подушки? – предлагаю я, хлопая по пустому месту рядом с собой.

– Мне не нужна стена из подушки, – защищается она.

– Тогда иди сюда. Я хочу чувствовать тебя рядом. – Горло так дико болит, что беречь его уже бессмысленно. Особенно когда я вот-вот заполучу Скарлетт в свою постель. – Я не имею в виду ничего плохого, клянусь.

Попросить ее присоединиться ко мне в моем личном пространстве – чего я не делал больше десяти лет – импульсивное решение, но я не смог удержаться. Купер, конечно, перехитрил меня, пригласив ее сюда в надежде запереть нас в ловушке, но это, наверное, единственный раз, когда я признателен ему за хитрость. Он подарил мне возможность провести время со Скарлетт.

Наедине.

И я ни за что ее не упущу. Одно ее присутствие в моем доме, беседа с моим сыном, как будто она знает его намного дольше нескольких недель, заставили сердце колотиться так, словно оно пыталось вырваться ей навстречу.

– Хватит болтать, – ворчит Скарлетт.

Рядом шуршит белье, потом матрас прогибается, и она ложится рядом. Я чувствую аромат парфюма, который помогает справиться с этой дурацкой простудой лучше, чем любое лекарство.

Я поворачиваюсь на бок и кладу подушку под щеку. Глаза закрываются, я слышу дыхание Скарлетт и с неожиданной для себя смелостью касаюсь ее руки. Веду вдоль предплечья и накрываю ладонь своей.