Неожиданный визит

Ей вдруг стало радостно, и она подумала: вот есть же в этом квартале и вообще в городе женщины, которые умны, самостоятельны и хорошо наладили свою жизнь с мужем или без него. То, что она до сих пор не знала ни одной такой женщины, казалось ей случайностью.

Девушка купила два килограмма помидоров, которые были еще дороги. Она заплатила из крошечного кожаного кошелька, который открыла вытянутыми длинными пальцами и снова закрыла.

— Мне не хочется из-за квартиры экономить как сумасшедшей, — сказала она женщине, когда они вышли из магазина.

Друг за другом в ряд тянулись маленькие магазинчики, где продавали мыло, бумагу, игрушки, мясо и хлеб, подбивали башмаки, принимали белье и жильцы обменивались советами о несложном ремонте санитарного оборудования: одно заведение невзрачнее другого. В одних жалюзи были приспущены, в других, напротив, приподняты: молодожены, матери-одиночки и художники обосновались в бывших лавчонках. В окне одной такой лавки-квартиры на узкой полке стояли пестро раскрашенные фигурки.

— Очень милы, не правда ли? — сказала девушка и взглянула на женщину.

— Пожалуй, — согласилась женщина и посмотрела вверх на дома. Под темно-серой штукатуркой белыми пятнами проступали сырые стены. Покосившиеся балконные решетки кое-где были заново покрашены. Удлиненные прямоугольники гладких новых кирпичей и кромки проржавевших стальных балок под наглухо заколоченными дверями, ведущими прямо в пустоту, обозначили места, где вырвали обветшавшие балконы.

Они проходили мимо того большого москательного магазина, в котором женщина все еще делала покупки, хотя давно уже не жила в этом квартале.

— Это очень хороший магазин, — сказала она девушке. — Здесь ты сможешь обзавестись всем, что тебе нужно для квартиры. — И добавила: — А светильники купишь, если пройдешь немного вверх по улице.

— Верно, мне как раз нужны светильники, — отозвалась девушка. Она слегка выставила плечи вперед, и, хотя шла размашистым шагом, так что женщине рядом с ней приходилось идти очень быстро, в ее походке была какая-то волнующая медлительность, что-то вкрадчивое.

— Самое ценное в этом квартале — что все можно купить на месте, — продолжала женщина. — Ну, а то, что не купишь здесь, все равно уже нигде не найдешь.

— И на каждом углу уютное кафе, — сказала девушка и засмеялась.

— Там, где я живу, есть только два кафе. Хотя мне безразлично, мы никогда туда не ходим. — Сердце ее слегка екнуло, когда, заглянув в открытую дверь погребка, где она любила бывать с тем самым Берндом, увидела, что там все осталось без перемен. Она припомнила себя сидящей за столиком у колонны, где теперь юноша и какой-то лысый человек потягивали пиво.

— А моя сестра все еще не видела квартиру. Как тебе это нравится? То она слишком устает на службе, то у нее какие-то дела с ее другом.

— Она теперь занята им, — ответила женщина. — Все остальное не имеет значения.

— Мне кажется, она вообще не интересуется моей квартирой. Моя мать по крайней мере предложила свою помощь. Но при ее болезни она вряд ли сможет помочь. Она хочет сшить мне гардины. Это тоже кое-чего стоит. А с другой стороны, мне совсем не нравится, как она постоянно повторяет: будь я тобой — или: я бы на твоем месте — и затем предлагает мне какие-то вещи, которые я вообще не люблю. Больше всего ей бы хотелось обставить для меня всю квартиру. По своему вкусу. Если что-нибудь хочется мне, она кивает и говорит: тебе лучше знать. Это же твоя квартира. А если мы вместе идем за покупками, то я уже заранее знаю: придется во всем идти на компромисс. Не так, как я этого хочу, и не так, как она хочет. Но она, конечно, дает и много практичных советов.

— Почему ты так не уверена в себе? — спросила женщина. — У твоей матери просто другой вкус.

— Поразмыслив, я думаю, может, права она?

— Меня бы вообще не беспокоило, если бы квартира не нравилась моей матери. Впрочем, она очень любит, когда я делаю что-нибудь из ряда вон выходящее. Она хотела когда-то быть танцовщицей. Можешь себе представить!

— Видишь ли, у моей матери очень твердые правила. И ее удивляет, если у кого-то другие. Этого она не может понять.

— Могу себе представить, как ей было тогда с твоим отцом. Она думала, что это на всю жизнь, а он вдруг ушел. Этого она не могла перенести. При этом они, наверное, и не очень хорошо понимали друг друга: твой отец, конечно же, совсем другой. Возможно, она выросла в очень твердых правилах, там, в деревне.

— Наверно.

— Ты часто навещаешь своего отца?

— Нет. Нам же приходится видеться тайком. А если кто-нибудь из нас пробалтывается, то с матерью невозможно разговаривать в течение всей недели.

— Почему тебе не поможет брат?

— Но у него своя семья, а в конце недели всем нужен отдых.

— А твоя мать не говорит, что он должен бы иногда помогать тебе?

— Нет.