Непал. Винтажный роман

Когда преследователи увлеклись Дхармой, Ахан, которого не убили, а только ранили, с трудом поднялся и, не желая попадать в плен, побежал к машине. Ключ торчал в зажигании – вдруг удастся резко стартануть и подавить этих ублюдков? А если и застрелят, то это лучше, чем быть замученным. Однако маоисты ни на секунду не теряли его из виду: сразу же раздался хлопок, характерный шелест, и заряд гранатомета разнёс автомобиль, превратив его в пылающий факел. Ахана повалило взрывной волной, пламя опалило ему брови и волосы на голове.

Подоспевший Киран, третий полицейский из наряда, наблюдал эти сцены из кустов и пока оставался невидимым для нападавших. Его автомат лежал в машине – кто ж прогнозировал, что такое случится? Киран больше всего не хотел, чтобы его посчитали трусом, но что делать? Возможно, стоит спрятаться и выждать, а потом бежать к своим? Вот только на это при передвижении пешком уйдёт не менее двух часов, и что он доложит начальнику полиции? Нет, покинуть поле внезапно завязавшегося боя не получится. Киран достал пистолет, не понимая, что можно и нужно сделать дальше; прятался за кустом, смотрел и выжидал.

Избитого Дхарму и раненого Ахана связали, поставили на колени и на время оставили в покое. Полицейские видели, как бандиты деловито собирают продукты из домашних магазинчиков – в проходной деревне таковым является почти каждый дом – и рисуют на стенах мелом серпы и молоты. Жители не протестовали, а скорее наоборот: некоторые из них выносили продукты сами. Тут окончательно стало понятно, что это маоисты.

Рядом с полицейскими положили убитого участника отряда, поодаль посадили двоих раненых, подстреленных Дхармой. Подошёл командир и, обращаясь к ним, сказал:

– Что, не могли взять полицейских без стрельбы?

– Они появились неожиданно, Кеш, – ответил один из раненых.

– А чего ж вы идёте во весь рост? Почувствовали себя бессмертными героями? Вот и поплатились…

Да, командиром был Кеш, прежде учитель математики, отец семейства и добрый водитель чудесного автомобиля, а теперь главный в отряде маоистов. Он продолжал спрашивать подчинённых:

– Вы наказали тех, кто настучал на нас в полицейский участок?

– Да, командир, наказали всех.

– Их дома сожгите.

– Полицейских тоже сжечь?

– Пожалуй. Но прежде вот что. Они приехали искать забитых яков. А поскольку не нашли, мы зарежем их самих.

Кеш кивнул помощнику, тот достал кукри-нож и подошёл к Дхарме. Тот не надеялся на спасение и прекрасно понимал, что произойдёт дальше – только бы не мучили и убили сразу… Палач будто понял его и одним взмахом перерезал Дхарме горло. Ахана затрясло. Не от страха: он тоже был готов к смерти. Колотило от ненависти: он хорошо сознавал, что уже не жилец, и очень хотел бы, как и Дхарма, прихватить с собой на тот свет пару маоистов. Жаль, что не получилось, а теперь уж точно не выйдет.

И тут Ахан вдруг заметил, как за кустом целится из пистолета Киран. Чтобы хоть на мгновение отвлечь врагов, Ахан дернулся всем телом, вскочил на ноги и боднул Кеша головой. Тот мгновенно выхватил пистолет и выстрелил полицейскому в грудь, но в тот же момент раздались выстрелы Кирана из кустов. В Кеша он не попал, но уложил палача с ножом и одного из стоявших вокруг маоистов. Большего сделать не успел – его тело сразу изрешетили выстрелы…

И вот с Кешем-то мы и встретились на тропе, во время обыска, от которого учитель нас избавил. Опять помог. Добряк, ничего не скажешь. Мы даже поблагодарили Кеша, слегка удивляясь ситуации, но ничего не зная ни про убийство полицейских в деревне, ни о теперешней деятельности учителя вообще. Поведение «полевых» на дороге, конечно, нас напугало и насторожило, однако Кеш старался максимально погасить эти неприятные ощущения. Он весело вспомнил поездку двухлетней давности, спросил про Светлану, имя которой, оказывается, запомнил, и привёл нас к дому, хозяева которого предоставили ночлег. Мы прикинули, что это не было обычным гостеприимством: обитатели постройки смотрели на нас неприветливо, а приют дали, как мы догадались, под нажимом Кеша. Они не требовали денег, а молча приносили еду и постели, и никакой склонности к общению не проявляли. Нам же очень хотелось разузнать о том, что же здесь происходит.

Кое-что прояснил сам Кеш. Откровенно признался, что всегда недолюбливал королевскую власть, однако в политической жизни до поры до времени не участвовал и действительно работал учителем математики в Ливанге – это не было выдумкой. Окружённый горами город с двадцатью тысячами жителей и в то время, и сейчас оставался, подобно Катманду, хорошо защищённой военной крепостью. Маоисты оставили Ливанг в покое: им и так предоставляли убежище в любой деревне округа. Таким образом, Кеш наблюдал за борьбой государственных структур и оппозиции со стороны. При этом и он, и его близкие в родной деревне симпатизировали маоистам…