Непал. Винтажный роман

– Хорошо. Зана – её называют Заной из Тхина – обитала в XIX веке в горных лесах Абхазии. Но это потом выяснилось, что она принадлежит к женскому полу, так же, как имя Зана было присвоено ей впоследствии. А пока имелось в виду неизвестное существо, которое периодически замечали и наконец решили поймать. Князь Ачба с подручными пошёл на охоту, на видном месте они оставили приманку – грязную, пропахшую одежду. Дикарка подошла, стала рассматривать, трогать и нюхать вещи. Охотники незаметно подкрались, напали и связали её.

Вот тогда и выяснилось, что дикое существо – волосатая двухметровая женщина. Волосяной покров тёмно-бурого цвета располагался по всему телу, особенно в нижней части. Сам корпус был массивным и мускулистым, а стопы – широкими, с длинными пальцами. На лице также наблюдался волосяной покров, но покороче, чем на теле. Волосы на голове начинались почти от самых бровей и достигали спины. Челюсть выступала вперёд, а глаза оказались красного цвета.

«Снежную женщину» назвали Заной. Князь Ачба подарил её другому князю, тот – третьему. Имена их известны и зафиксированы в нескольких источниках, но я не буду тебя этим загружать. В общем, последний владелец привёз находку в свои владения в селении Тхин, расположенном в восьмидесяти километрах от нынешнего Сухуми. Поначалу Зану по причине буйного нрава заточили в бревенчатый загон. Понемногу она утихомирилась и свободно прогуливалась по селению рядом с другими местными жителями. Правда, ходила голой. В качестве жилья Зана выбрала яму, которую сама и вырыла, ночуя там зимой и летом, однако иногда любила отдыхать на пепле от костра. Одежду она не принимала и лишь к концу жизни научилась носить набедренную повязку. По свидетельству очевидцев, Зана бегала со скоростью лошади и одной рукой могла поднимать мешок весом в пять пудов. Любимыми занятиями дикарки стали купание в реке и выпивка.

Умерла Зана предположительно в 1880-х годах. До конца жизни не замечалось признаков её старения: ни поседевших волос, ни выпавших зубов. Зана так и не научилась человеческой речи, выражаясь отрывистым вскрикиванием, мычанием и рычанием. Когда радовалась, издавала какой-то металлический смех, но никогда не улыбалась.

Не знаю, конечно, подробностей и готов удивляться вместе с тобой, но во время проживания в селении Зана вступала в интимную связь с несколькими мужчинами, в том числе с хозяином-князем. В результате родилось пятеро детей. Говорят, что первого ребенка она утопила, поэтому остальных сразу же после рождения отдавали на сторону. Лишь один мальчик, Хвит, остался в селении и даже женился, причём дважды, имел дочь. От этой дочери по имени Раиса, а также других пожилых очевидцев я сам слышал историю Заны и Хвита, который дожил до 67 лет и умер в 1954 году.

– И к тебе попал череп Заны? Каким образом?

– Нет, не Заны. Место захоронения «снежной женщины», к сожалению, осталось неизвестным. Ко мне попал череп Хвита. Как? Уговорил абхазцев, угостил. Хотя и отговаривали меня… Это было через двадцать лет после смерти Хвита…

Я всё больше проникался темой «снежного человека», однако сейчас, в XXI веке, поверить в его существование мне мешали вполне понятные любому «земному» человеку факторы. Именно с ними был связан мой следующий вопрос Игорю:

– Слушай, но ведь современные технические средства позволяют отловить или отстрелять, в конце концов, хотя бы одного Биг фута для последующего изучения?

– Ну, я так и знал. Конечно, позволяют! Более того: его уже отлавливали и отстреливали. В качестве одного из многочисленных примеров придётся рассказать тебе очередную историю.

В 70-х годах XX века исследования «снежного человека», и довольно успешные, проводил молодой советский учёный Владимир Пушкарёв. В чём успех? В том, что ему где-то что-то привиделось? Нет. Не «привиделось», а узнал. Что для народностей Зауралья гоминоид – хорошо знакомое явление. Они даже называют его по-своему: якуты – «чучунаа», ханты – «куль», ненцы – «тунгу».

Пушкарёв также много чего нашёл. Следы, волосы и прочее – понятно. Но Владимир хорошо покопался не только в природе, но и в библиотеках. И обнаружил, например, так называемое «Берёзовское чудо», которое в дальнейшем стало пересказываться в качестве устной легенды. Но это не легенда.

Игорь показывает мне сканы «Ежегодника Тобольского губернского музея» 1907 года, где на основе найденного полицейского донесения и последующего уголовного дела рассказывается об истории 1845 года – том самом «Берёзовском чуде». Это одно из самых странных, неразгаданных дел, которые когда-либо велись в уголовной практике царской России. Документы о нём хранились в городе Салехарде, в архиве краеведческого музея. Дело довели до сведения Тобольского губернатора и губернского правления. А вот фрагмент объяснений участников происшествия: