Непарадная Америка. Про ковбоев, бездомных и коренное население

Как мне показалось, аляскинские индейцы – христиане «эклектичные». Рядом с могилами я обнаружил маленькие игрушечные домики, где «живут души умерших». Такие же домики я встречал на кладбищах ханты и манси на Таймыре.

«Индейцам алкоголь не продаем»

У коренных жителей Сибири и Аляски есть общая беда. Алкоголизм – бич для коренных народов по обе стороны Берингова пролива. Стиль пьянства очень похож. Когда я зашел на аляскинскую дискотеку, мне показалось, что я очутился на танцах в корякском поселке. Правда, на Камчатке пьяные корячки приглашали белого чужака к себе домой для «продолжения банкета». Увы, на Аляске я с этим не столкнулся, но, как заверили меня местные белые, нравы аляскинских аборигенов тоже очень раскованные.

На Аляске считается, что аборигены пьют потому, что подсознательно считают себя хуже белых. В России эта версия непопулярна. И понятно почему. В СССР аборигенам Сибири говорить на родном языке не запрещали, а вот на Аляске еще в 1960-х годах прошлого века белые учителя за подобное «преступление» мазали губы мылом. На магазинах и барах штата вывешивали плакаты: «Индейцам алкоголь не продаем». У аборигенов Аляски, страдающих от алкоголизма и не выдерживающих конкуренции с белыми, выработался четкий комплекс своей второсортности. В СССР же, где всем платили почти одинаковую зарплату, эта проблема ощущалась гораздо менее остро.

«Эскимосы и психи»

«Севернее 60-й параллели у нас живут только эскимосы и психи», – шутят в Канаде. Эта шутка применима и к обитателям аляскинского буша. Впрочем, правильнее называть местных белых не сумасшедшими, а людьми, которые не вписались (или не захотели) в «нормальное» американское общество.

К «материковой» Америке местные относятся с легким презрением и считают, что только на Аляске («последняя граница» – как называют здесь этот штат) еще сохранился прежний дух первопроходцев Дикого Запада. «В остальной Америке все зарегулировано множеством инструкций, здесь же пока можно чувствовать себя свободным», – такой аргумент преимуществ аляскинской жизни часто приходится слышать от местных.

Типичным примером такого «невписавшегося» можно назвать чету «фермеров» Ховардов (фамилия изменена. – И.Р.), с которыми я познакомился в Руби. Эдварду – шестьдесят, а его жене Линн около полтинника.

Утро в этой семье начинается с косячка марихуаны. Супруги курят «траву» в течение целого дня и не считают эту привычку вредной.

Внешне супруги мало напоминают классических американцев: вместо классической голливудской улыбки беззубые рты, под ногтями «траурные каемки». В их доме бедно, но, в общем-то, уютно. Довольно много книг об образе жизни как американских индейцев, так и коренных народов Сибири – Эд называет себя «этнологом-любителем» и даже мечтает посетить Якутию, «чтобы изучить секреты животноводства на Крайнем Севере».

Пожалуй, единственное, что напрягает, так это чан с грязной водой, где «моется» посуда. Водопровода в доме нет, и супруги верят, что для мытья тарелки вполне достаточно просто окунуть ее в грязную воду.

В молодости Эд жил в городке в Аризоне у границы с Мексикой и пристрастился к легкодоступному там героину. Чтобы избавиться от пагубной зависимости, он уехал в индейскую резервацию и сумел там победить пристрастие к наркотику. Там же он и женился на индианке Линн и стал изготовлять индейские сувениры, а уж его жена «впихивала» поделки доверчивым белым туристам.

Этот бизнес приносил ничтожный доход, а главным источником существования семьи было пособие на детей – Линн родила Эду трех дочек и сына. Именно на «детские» деньги Эд и купил 15 лет назад за 50 тысяч долларов избу в деревеньке в буше.

Другая нога

На мой вопрос, что же его подвигло на переезд на Аляску, Эд начал издалека.

«Был у меня в Аризоне приятель – такой же горемыка, как я: ни работы, ни дома. Когда его уж совсем прижало, он отправился в пустыню в надежде подстрелить дикого кролика. Но попал не в кролика, а… себе в ногу. Его положили в больницу благотворительной организации, кормили на убой, он лежал в чистой постели, принимал ванну и был счастлив.

Когда я его спросил, что он будет делать, когда его выпишут из больницы и эта райская жизнь кончится, мой друг ответил: «У меня есть другая нога!» Так вот, я не хочу стрелять себе в ногу. А на Аляске у меня есть свое жилье, дрова мне, как бедному, бесплатно дает государство, а рыбы и дичи здесь завались!»

На Аляске бывший аризонец счастлив. Он пытается выращивать около полярного круга помидоры и красный перец. Пока, правда, прибыль ограничивается несколькими помидорами и перцами, которые Эд благополучно съедает вместе с женой. Но планы у него грандиозные.