Непереводимое в переводе

т. е. по сути Дела, Являются для него тем, что В. Г. Гак называет «полной белибердой» '. Дело в том, что, несмот­ря на свою архаичность вообще, несмотря на неупотре­бительность в современном французском языке или же в • других значениях латинских слов, оригинальный текст фразы «..inculcons nos veretres es penitissimes recesses des pudendes de ce meritricules amicabilissimes» остается все-таки близким к сознанию современного французского читателя (хотя в «переводе» Пьера Мишеля ни одно сло­во не совпадает с оригиналом : «..penetrons de nos ... les retraites les plus profondes des ... de ces petites p... si ami-ables»². «Русский» же текст Н. Любимова «..инкулькиру-ем наши веретры в пенитиссимные рецессы пуденд этих амикабилиссимных меретрикулий»³ остается для рядово­го читателя именно «глокой куздрой» Л. В. Щербы, о зна­чении которой нужно догадываться по предлогам и флек­сиям. Но что бы вышло из применения того же приема в обратном направлении? Возьмем другую фразу из рус­ского перевода Любимова и попытаемся перенести ее об­ратно во французский тем же способом: «Т с h t i m o n s snisquer la blagovolence!»⁴. Мы не отрицаем качеств прекрасного перевода Н. Любимова, а только лишний раз подчеркиваем важность принципа «доходчи­вости», в интересах которой и Л. Толстой переводил в «Войне и мире» все французские вкрапления на русский язык.

Неправильности детской речи большей частью малочисленны и эпизодичны, не имеют ничего общего с национальным колоритом, и передавать их следует функ­ционально, т. е. «коверкание» должно соответствовать детскому языку на ПЯ, — малейшее утрирование может погубить эффект.

Ломаная речь иностранца, не знающего ИЯ, должна прозвучать естественно на ПЯ; поэтому переда­вать ее следует тоже функционально. По-видимому, для

¹ Гак В. Г.   «Коверкание» или «подделка», ее. 41, 42.

² Rabelais, Francois.    Pantagruel.   Publie sur   le   texte   defimtif etabli et annote par Pierre Michel. Paris, 1964.

³ Библиотека всемирной лит-ры. Рабле      Франсуа.    Гаргантюа   и Пантагрюэль. М.: Худ. лит-ра, 1973, с. 178.

⁴ Сам Н. Любимов косвенно высказывается против не понятных для читателя слов и выражений: «..в переводе «Дон Кихота» и того же «Гаргантюа» я употреблял лишь такие архаизмы, которые по­нятны без подстрочных примечаний и без заглядывания в словарь Срезневского». (Перевод — искусство. — МП, 1963; 3, с. 244).

258

этого переводчику необходимо некоторое знакомство со строем и звучанием языка этого иностранца, так как та­кая речь обычно является переводом с его родного языка. Однако немец, слабо знающий французский, и немец, плохо владеющий русским языком, переведут свою мысль по-разному. На это положение указывает и В. Г. Гак: «В некоторых случаях в языке подлинника и языке перевода могут существовать определенные тради­ции в изображении особенностей речи, возникающих под влиянием третьего языка. Эти традиции опираются на структурные расхождения внутри каждой пары языков и внешне могут иметь различные черты. Так, в русской ли­тературе немецкий акцент нередко изображается упот­реблением «и» вместо «ы», мягкого «ль» вместо твердо­го «л», т. е. показывается замещение немецкими фонема­ми русских фонем, отсутствующих в немецком языке. Во французских же текстах немецкий акцент передается заменой звонких согласных глухими и наоборот» '. Таким же образом для неправильной болгарской речи русского характерны ошибки в употреблении артикля, а для бол­гарина, говорящего по-русски, — ошибки в падежных окончаниях, твердость мягких согласных, мягкость «ж» и «ш». Однако при переводе на французский, немецкий, английский или какой-либо другой язык русской книги, в которой встречается ломаная русская речь болгарина, или болгарской книги с ломаной болгарской речью рус­ского, сохранить типичность этих ошибок окажется не­возможным, и переводчику придется искать другой при­ем, заменяя морфологические ошибки фонетическими, фонетические — синтаксическими, или наоборот, но всег­да такими, которые присущи русскому или болгарину на соответствующем ПЯ.

Но и это не следует применять машинально. В расска­зе «Качество», ("Quality"), средствами твердого немецко­го произношения (в частности, озвончения) совершенно правильной в остальном английской речи, Дж. Голсуорси придает своеобразный трагизм образу своего героя — са­пожника Гесслера, немца: "Zome boods," he said slowly, "are bad from birdt. If I can do noding wid dem, I dake dem off your bill." He подобрав соответствующих средств, «не попав в тон», переводчик может легко превратить этот трагизм в комизм и разрушить эффект всего рас­сказа.

Гак   В.   Г.   Указ, соч., с. 39.

259