Непереводимое в переводе

Исторические реалии редко бывают оторваны от сво­его национального источника. Это случается лишь когда чужая реалия относится, например, к глубокой древности (Древний Рим, Древняя Эллада): тога, амфора, архонт, остракизм и т. п., когда исторический колорит как бы преобладает над национальным: патина времени как бы скрадывает специфически национальный оттенок. Кроме того, многие из этих реалий приобрели со временем пере­носные значения, перешли во фразеологию, что еще боль­ше ослабило отнесенность их к определенному месту.

Однако многие реалии можно рассматривать в исто­рическом плане, не теряя из виду национальной принад­лежности, вернее, такие слова представляют одинаково исторические и национальные реалии. Слова прапорщик, губерния, земство, обозначая понятия, связанные с рус­ским народом, ограничены и рамками соответствующей эпохи — дореволюционной; к другой эпохе в России •— времена Ивана IV — относятся опричник, местничество, земщина, опала, к той же или более поздней — дьяк, боярин, дума; о ранних годах советской эпохи говорят

68

историзмы ликбез, реввоенкомат, батрачкам, раскулачи­вание, нэпман и др. исторические советизмы.

Изменения в значениях реалий по времени и месту — исключительно важная их особенность, незнание которой существенно искажает в восприятии самого переводчика, а'в результате, разумеется, и в глазах читателя описывае­мую действительность (см. гл. 8 «Аналоцизмы и анахро­низмы» и гл. 10 «Перевод исторических реалий»).

Введение чужих реалий

Пополнение чужими реалиями лексики соответствую­щего языка происходит обычно регулярно и равномерно (разумеется, с соответствующим ускорением, связанным . с увеличением контактов между народами), но нередко и «толчками» или «волнами», в зависимости от тех или иных политико-исторических событий в жизни страны, социальных взрывов, а также часто бывает обусловлено новыми течениями в литературе и связано с периодически меняющимися вкусами и интересами общества. Историки языка и культуры могли бы в ряде случаев наметить и некоторую периодизацию поступления этих элементов по историческим эпохам, наряду с поступлением заимство­ванных слов вообще. Например, в русской литературе и языке можно было бы указать на следующие периоды:

— крещение Руси: проникновение древнеболгарских реалий, связанных главным образом с православием и богослужением;

— эпоха Петра I: волна западноевропейских терми­нов и реалий;

— Великая Октябрьская революция: множество по­литических и экономических терминов и реалий;

— годы Советской власти: поток многоязычных бы­товых и других этнографических реалий народов СССР, а наряду с этим — и западноевропейских терминов и ре­алий.

Подобные периоды можно наметить и в отношении поступления реалий в болгарский язык и литературу:

— крещение болгар: церковные реалии главным об­разом византийского происхождения, а также реалии, связанные с государственной властью;

— византийское иго: греческие общественно-полити­ческие и бытовые реалии;

— оттоманское иго: турецкие реалии из всех областей

жизни;                    . ,... .: .-• .' . •

69

— эпоха болгарского Возрождения; общекультурные русские и западноевропейские реалии;

— освобождение от оттоманского ига: множество рус­ских реалий — военных, общественно-политических, бы­товых;

— период германского влияния (между двумя миро­выми войнами) — немецкие реалии (относительно мало­численные по сравнению с заимствованными терминами);

— после 9 сентября 1944 года: русские, главным об­разом общественно-политические реалии, советизмы, при­нятые вместе с их референтами, и множество реалий всех видов.

Литературные пути проникновения реалий

Они кажутся нам особенно характерными для этого класса лексики, когда реалии вводит мастер — писатель или переводчик. Ярким примером такого мастерства вве­дения реалий в оригинальную литературу могут послу­жить «украинские» произведения Н. В. Гоголя, «кавказ­ские»— М. Ю.Лермонтова и Льва Толстого, произведения современных писателей из «чужой» жизни (А. Е. Супрун упоминает И. Эренбурга и К. Паустовского¹); множество новых реалий можно встретить в современных произве­дениях типа путевых заметок. Много реалий, главным образом из тех, которые мы назвали бы локальными, вошли в литературный язык через произведения таких писателей, как В. Г. Короленко, Д. Н. Мамин-Сибиряк, П. И. Мельников-Печерский.

Немало, если не большинство, чужих реалий поступа­ет и через переводы. Впрочем, следует, вероятно, отме­тить, что это характернее для работы более современных переводчиков. Известно, например, что старые перевод­чики— судим по И. Введенскому — нечасто транскриби­ровали реалии, а старались больше русифицировать текст по Гердеру: «чужое сделать своим».