Неписанная любовь (ЛП)

Начиная с завтрашнего дня я буду отдавать предпочтение ужину с Элли и Нико, даже если для этого придется задержаться на работе, чтобы закончить свои дела. Я даже заведу бар с манговой маргаритой, поскольку она ее обожает, и всеми вкусами «Гавайского солнца», поскольку их любит Нико.

После того как я поел, убрал остатки еды на завтра и помог уложить Нико спать, я ищу Элли. Я помню, как она сказала мне, что хочет проверить животных, как только Нико уснет, поэтому я отправляюсь на улицу.

Я подхожу к амбару и останавливаюсь у входа, как только слышу ее разговор.

— Я буду скучать по возможности видеть вас каждый день.

Одна из коз скулит.

Скучать по ним? Почему?

— Я только что вернулась сюда и теперь снова уеду, — она вздыхает.

Уедет? Куда?

— Я тоже люблю проводить с тобой время, — она хихикает себе под нос, когда вторая коза начинает шуметь. — Я постараюсь возвращаться как можно чаще… если он меня не возненавидит.

Она говорит обо мне? Какого черта я должен ее возненавидеть?

Я думаю обо всех способах провести с ней больше времени, а она думает об этом?

Все, что она говорит, не имеет смысла, поэтому я мысленно прокручиваю в голове последовательность сегодняшних событий, ища подсказки, почему Элли разговаривает с животными так, будто планирует не возвращаться.

Только на днях я сказал ей, что она не может…

Я не могу быть его няней вечно.

В тот момент мне показалось, что что-то в этом заявлении было не так, но я проигнорировал это, потому что предположил, что она говорит о далекой перспективе. Но не сейчас.

Шарканье ног в загоне для коз, а затем закрытие двери и задвигание замка заставили меня напрячься. Элли еще не видела меня, поэтому я любуюсь ею, как произведением искусства.

Может, она и не в платье, как в те ночи на Гавайях, но и не в привычных леггинсах и толстовке.

Мое сердце замирает от гордости. Она одета непринужденно, но ее футболка и шорты несут в себе столько смысла. Возможно, ей потребовалось время, чтобы почувствовать себя достаточно комфортно в присутствии Нико и меня, но я бы ждал столько, сколько потребуется для нее.

— Рафа? — ее голос вывел меня из задумчивости.

— Эль, — мой голос грубый и гортанный.

— Как долго ты тут стоишь?

Я отталкиваюсь от одной из опорных колонн амбара.

— Достаточно долго.

Я не знаю всех фактов, но вспомнил достаточно, чтобы понять, что она должна мне ответить на несколько вопросов.

Ее лицо бледнеет.

— О.

Я отвожу взгляд, надеясь, что это облегчит боль в груди.

— Ты уезжаешь?

Она прикусывает внутреннюю сторону щеки.

— Может, нам стоит зайти в дом…

— Просто ответь мне.

Она оглядывает весь амбра, прежде чем ее взгляд снова падает на меня.

— Я боюсь того, как ты отреагируешь.

— Возможно, в прошлом я не очень хорошо контролировал свои реакции, но я не буду злиться на тебя за то, что ты была честна со мной.

Она смотрит на меня так, будто не верит, а я смотрю в ответ, пока она не поверит.

После долгого вздоха она наконец говорит:

— Коул хочет отправить меня в Европу, чтобы я помогла ему написать альбом, пока он будет в туре.

Резкая боль пронзает мою грудь, достаточно сильная, чтобы мне было больно сделать следующий вдох. Элли скрещивает руки, словно ожидая, что я наброшусь на нее.

Поэтому я делаю несколько глубоких вдохов и держу под контролем черты своего лица. Я чувствовал, что это может произойти, особенно после того, как прочитал слова всех песен, которые она написала для Авы, но реальность ударила меня сильнее, чем я думал.

— Как долго? — спрашиваю я нейтральным тоном.

Она улыбается мне дрожащей улыбкой.

— Пять недель.

Блять. Это гораздо дольше, чем мне хотелось бы, хотя она все равно успеет к нашей поездке на Гран-при в Мексике.

— И когда ты уезжаешь?

— После Клубничного фестиваля.

— Значит, до этого времени ты останешься с нами?

— Да. Я ни за что не пропущу выступление Нико, — ее улыбка маленькая, но уверенная.

Я не хочу, чтобы она уезжала, но я также хочу для нее только лучшего. Она великолепна и талантлива, и пора кому-то это признать, даже если этим человеком окажется Коул.

Я хочу, чтобы Элли сияла так, как ей было предназначено, но это невозможно, если она останется со мной в темноте.

Мне чертовски больно осознавать, что придется отпустить ее, но в то же время я понимаю, что это лучшее решение для нее, а значит, и для меня.

Даже если сейчас это кажется неправильным.

Голова кружится, но сердце спокойно. Никаких пропущенных ударов. Пульс не скачет. Кровь не шумит в ушах и не пульсирует в висках. Честно говоря, если бы не тот факт, что я все еще дышу, я бы усомнился в том, что оно вообще до сих пор бьется.

Моя улыбка искренняя.

— Я рад за тебя.

Ее брови поднимаются к линии роста волос.

— Правда?

Я киваю, несмотря на напряжение в шее.

— Я также невероятно горжусь тобой. Я знал, что ты талантлива, но получить работу у Коула? Это возможность сделать карьеру.

— Эм…

Я подхожу и притягиваю ее к себе.

— Это нормально — радоваться этому.

Ее лицо сморщилось.

— Но я чувствую себя так противоречиво.

— Я могу помочь принять решение.

— Как?