Неписанная любовь (ЛП)

Моя рука нащупывает ее спину.

— Для начала, я не собираюсь делать тебе конкурентоспособное предложение.

— Не собираешься? — она наклоняет голову.

— Нет.

Между ее бровей появляется хмурый взгляд.

— Ты мог хотя бы выглядеть расстроенным из-за моего отъезда.

Да, но в каком-то смысле я чувствую себя свободным и могу делать то, что хочу, теперь, когда между нами больше нет ни ее работы, ни Нико, и это уже само по себе повод для радости.

Я обхватываю рукой ее шею.

— Эль?

— Да?

— Ты ведь знаешь, что нравишься мне, правда? — я провожу большим пальцем по ее щеке.

— Ну, я слышала, как ты сказал это Нико несколько дней назад, да, — она выглядит смущенной, пытаясь уловить ход моих мыслей.

— Вспомни это через секунду, хорошо?

— Чт…

— Ты уволена.

Ее протест затихает, когда я прижимаюсь к ее губам и целую ее так, как давно хотел.

Как будто я умирал от желания.

Ничто не сдерживает нас, я вливаю все силы в наш поцелуй, показывая ей, что я чувствую, не произнося ни слова.

Когда она в моих объятиях, я счастлив и полон надежд. Как будто я больше не застрял в обратном направлении, потому что нашел самую яркую звезду, которая выведет меня из темноты.

Элль Синклер.

Глава 49

Элли

Мы с Рафаэлем уже целовались, и хотя это было невероятно, но не так, как сейчас, и я знаю, что ничто и никогда не сравнится с этим.

Власть и страсть сталкиваются, когда наш поцелуй превращается в битву за обладание, и я быстро оказываюсь на стороне проигравших, поскольку Рафаэль властвует над моим ртом, как и над моим сердцем. Он — целая армия, претендующая на каждый фрагмент моего разума, тела и души, пока я размахиваю белым флагом капитуляции.

Что бы он ни захотел, он получит это, лишь бы не переставал целовать меня вот так.

Мое сердце грозит сдаться, как и ноги, но Рафаэль удерживает меня в вертикальном положении.

В его объятиях я забываю об окружающем мире и позволяю себе чувствовать. Его обожание. Мое отчаяние. И надежду, распускающуюся в моей груди, как сорняк, корни которого, кажется, никогда не закончатся.

Не знаю, сколько мы так простояли, потерявшись друг в друге, но в конце концов Рафаэль хватает меня за бедра и приподнимает. Мои ноги инстинктивно обхватывают его талию, прежде чем он вдавливает меня в одну из опорных колонн амбара.

Он возвращается к поцелуям, в то время как его член вдавливается в меня. Я прижимаюсь к нему, вызывая у него стон, а мой язык дразнит его в танце томных поглаживаний и мимолетных прикосновений.

Он толкается в меня, и моя голова со стоном откидывается назад.

— Боже.

Его глубокая усмешка заставляет мои внутренности сжиматься, когда он начинает целовать мою челюсть. Шею. Ключицы и грудь. Он наносит на мою кожу невидимые татуировки в виде своих губ.

Хм. Придется оставить эту фразу для нашей песни.

Со стоном он отрывает свой рот и несет меня к лестнице под сеновалом, а я оставляю дорожку поцелуев на его шее.

Он ставит меня на ноги.

— Поднимайся.

Когда я остаюсь стоять на месте, он шлепает меня по бедру, а затем указывает на чердак сверху.

— Сейчас же.

Я бросаю на него взгляд, который заслуживает шлепка по другой ягодице.

— Я должен был позволить тебе уехать, — он сужает глаза.

Я закатываю глаза.

— Никто не просил тебя увольнять меня.

Он кладет руки по обеим сторонам лестницы, фактически толкая меня.

— Я так захотел.

Я сверкаю глазами.

Он целует кончик моего сморщенного носа.

— А как бы ты еще получила свое выходное пособие?

Я моргаю.

А потом моргаю еще раз.

Я даже не задумывалась о пункте о выходном пособии в нашем контракте с новым сотрудником или о ста тысячах долларов, которые я могла бы получить, если бы он снова меня уволил.

Мои глаза выпучились.

— О боже!

— Я предпочитаю использовать менее формальное имя Рафа, но у тебя особый случай, так что Бог тоже подойдет.

Я шлепнула его по плечу.

— Ты должен был просто позволить мне уволиться!

— Я хочу быть уверен, что о тебе позаботятся, — он целует уголок моего рта, и я теряю дар речи.

Этот мужчина может говорить, что я ему нравлюсь, но я не дура. Я знаю, что его чувства сложнее, поэтому именно мне предстоит взрастить его привязанность и помочь ей расцвести, пока у него не останется другого выбора, кроме как признать ее.

Я обхватываю его за шею и целую так крепко, что он забывает о своей первоначальной миссии — поднять меня по лестнице. Не знаю, сколько времени мы так стоим, наверстывая упущенное время и нарастающее сексуальное напряжение, но я вкладываю в этот поцелуй все.

Свою признательность, преданность и любовь.

Никаких условий. Никаких планов. Никаких ожиданий, только шанс показать ему, как все может быть, если только он готов рискнуть.

С неохотным стоном я отстраняюсь и тянусь к лестнице. Мои конечности дрожат, когда я поднимаюсь на второй этаж. Чердак амбара небольшой, но очаровательный, с кушеткой длиной в человеческий рост, стоящей у окна, выходящего на часть владений Рафаэля. В одном углу стоит потрепанный письменный стол с его последними планами по расширению амбара и парой книг, которые я забыла унести в дом.