Непобедимые

«Окно», которое устанавливали для «почтальонов», находилось в тридцати пяти километрах южнее их теперешнего расположения. Здесь еще некоторое время назад была старая тропа контрабандистов. Примерно полтора месяца назад пограничники провели успешную операцию, в результате которой накрыли три десятка «контрабасов» а в придачу грузовик меди и пятьдесят килограммов героина. После этого на тропе никто не появлялся — на «паленый» маршрут долго никто не рисковал соваться.

С монгольской стороны все было гораздо проще — тамошние пограничники вообще не слишком утруждали себя праведными трудами. Максимум, на что они способны этой ночью, это прибежать на шум, который поднимет команда прикрытия, и изобразить полноценное участие в процессе.

— Как думаешь, сколько нам ехать по такой дороге? — спросил с заднего сиденья Эдик Галицкий. — Боюсь, что с такими темпами у меня кишки оторвутся.

— Часа два пути, — ответил вцепившийся в баранку Костя Мартьянов. — Так что терпи. И не прикидывайся хрупким, потому что я тебе могу напомнить, как мы во вторую чеченскую мотались по горам на бэтээрах. Вот тогда трясло так трясло. Никакие амортизаторы не помогали. А здесь еще дорога вполне приличная, бывает намного хуже.

— Да, тогда нас пошвыряло на славу, — отозвался Галицкий. — И подраться пришлось знатно. А вот сейчас драки не ожидается.

— Ты недоволен? — спросил Скобелев. — Если честно, то я могу только приветствовать операцию, в которой не придется стрелять. Потому что у нас и было много стрельбы, и еще будет. Правильно я говорю, бойцы?

Бойцы отозвались гулом, который майор затруднился идентифицировать, — то ли одобрительным, то ли все же осуждающим. Ну да, тут все понятно: все-таки этих ребят учили именно драться, и драться хорошо. В этом смысле они были мастерами. А мастеру ни в коем случае нельзя без своей работы.

— Операция у нас серьезная, народ. Стрелять, скорее всего, не придется. Но никакой расслабухи: это не по проспекту прогуляться. Вот как встретимся с какими-нибудь бродячими монголами, то-то будет весело! — улыбнулся Скобелев.

— А мы что, совсем пионеры, что нам надо прописные истины повторять? — отвернулся от руля Мартьянов.

— Не пионеры. Я не только вам, но и себе говорю. Размышления вслух.

Мартьянов вздохнул и повернул выключатель магнитолы на приборной панели.

— Ну что, попробуем послушать мелодии и ритмы зарубежной эстрады? — спросил он. — Хотя тут городов поблизости нет. Кстати, а у монголов FM-радио существует?

— В каком-нибудь Улан-Баторе точно есть, — пожал плечами Скобелев. — Но тут далеко, вряд ли что-то принять удастся. Разве что наши радиостанции какие-нибудь. Или вообще ничего не получится, потому что далеко.

Мартьянов крутил ручку. В эфире некоторое время не звучало ничего, кроме «белого шума». Потом пробилась какая-то попсовая песенка из тех, которые все время крутятся в ротации на российских радиостанциях. Эта станция однозначно не была монгольской. Костя чертыхнулся, пробормотал что-то нелестное в адрес помоев, которые в последние годы льются с эстрады. Но больше в эфире ничего не послышалось.

— Резюмируем: конкретно в этом месте неважно с цивилизацией. И почему-то я этому очень рад, — сказал Скобелев.

Еще бы он был не рад! Когда ты незаконно проникаешь на территорию соседнего государства — очень не хочется попасть в руки к местным властям. Как минимум, это будет неловко: вроде ты здесь не по праву, тебя не ждали и не звали. Жаль, что не было времени договориться с монголами о том, чтобы спокойно приехать и забрать ступень.

В то же самое время, когда две автомашины со спецназовцами пересекали границу, совсем другие люди недалеко от города Дурвэлджин внимательно смотрели на монитор большого мультимедийного ноутбука, на котором белела страница письма, где красовались несколько десятков китайских иероглифов и обычных арабских цифр. В сочетании с китайской грамотой цифры выглядели очень странно. Можно даже сказать, почти мистически.

— Они прибыли! — сказал коренастый китаец с длинным шрамом на правой щеке.

* * *

«Газель» клюнула носом и остановилась. Задремавший Ярослав открыл глаза. Фары освещали длинный и узкий кусок дороги — две колеи в темно-бурой земле, блестящие мокрой грязью. Дождь почти прекратился, так что видно эту, с позволения сказать, дорогу было метров на сто пятьдесят вперед.

— Чего стали? — спросил Ярослав, протирая глаза.

— Пересекли границу. Надо на контрольно-следовой полосе протекторы затереть, — ответил Мартьянов.

Ярослав кивнул и полез наружу — проверить, как идут дела с заметанием следов.

Погода за бортом оказалась та еще. Температура воздуха была выше нуля, но за счет сырости и северного ветра создавалось ощущение, что в лицо тебе плеснули большое ведро ледяной воды. В воздухе была взвешена мелкая водяная пыль, проникающая в каждую прореху на одежде. Скобелев поежился и, втянув голову в плечи, пошел в сторону фонарных лучей, мелькавших позади второй «газели», стоявшей метрах в пятнадцати за головной, с погашенными фарами.