Непобедимые скифы. Грозные сарматы

Улица постепенно сужалась. Многоэтажные дома закончились, их сменили жалкие хижины, но и они расступились, образуя небольшую площадь, в центре которой стояло трехэтажное здание из сероватого пористого туфа. Оно было мрачноватым, но портик с беломраморными колоннами и фронтон с барельефом, изображавшим Бахуса, возлежащего средь виноградных лоз, сглаживал это впечатление. Возвышаясь над хижинами, здание выглядело патрицием среди рабов. Умабий недоумевал, каким образом оно могло попасть на площадь нищих? Котис объяснил. Когда-то все дома в этом уголке Рима имели подобный вид, но пожар уничтожил их все, кроме одного. Случилось чудо. Дом уцелел, по словам хозяина, поклонявшегося Бахусу, благодаря заступничеству этого бога. А вскоре произошло еще одно чудо. Дом за большие деньги выкупил знатный гражданин Эмилий Сардос. Будучи приближенным Калигулы и, по слухам, ходившим среди римлян, одним из его любовников, он узнал, что император затевает строить в этом месте нечто грандиозное, а это сулило Эмилию выгоду. Но ему не повезло. Калигулу убили, а вместо большого строительства римская беднота начала лепить здесь свои хижины. Однако предприимчивый Эмилий Сардос не растерялся и вскоре открыл в опекаемом богом Бахусом доме заведение, приносящее немалый доход. Самым главным достоинством этого, как называл его сам хозяин, «Дворца развлечений», а посетители нарекли «Хижиной Бахуса», явилось то, что он находился далеко в стороне от Капитолия, Палатина и других богатых районов. Где, как не в нищем районе, можно укрыться от ревнивых глаз мужа или жены и предаться необузданным, веселящим душу оргиям. Во «Дворце развлечений» продавали тела красавиц со всей ойкумены и подавали только самые изысканные кушанья и вина, вследствие чего заведение имело популярность у знатных граждан Рима. Поговаривали, что даже Мессалина, жена нынешнего императора Клавдия, бывала в «Хижине Бахуса» и, выдавая себя за проститутку, предлагала посетителям свое тело, требуя при этом солидную плату. Котис и Умабий не знали, что и сенатор Сервий Цецилий нередко наведывался к Эмилию Сардосу. Когда-то заведение Сардоса посещал и Котис. Эмилий услужливо и с уважением принимал боспорского царевича, но это было давно.

Котис и Умабий под изучающими взглядами двух рослых охранников вошли в эту «Хижину Бахуса». Перед тем как переступить ее порог, Умабий почувствовал на себе пристальный взгляд и обернулся. Неподалеку от входа стояли трое мужчин в пенулах. Сгустившиеся сумерки и капюшоны скрывали их лица. Умабию незнакомцы показались подозрительными; кажется, он уже видел их по пути сюда, только тогда они шли им навстречу. Ему запомнился один из них, одетый опрятнее своих сотоварищей и выше ростом. Именно его холодный взгляд заставил Умабия оглянуться.

Подозрения недолго смущали сармата. Стоило войти внутрь здания, как он забыл обо всем, окунувшись в созерцание окружающей его обстановки, а она была необычна. Миновав отделанную в зеленых тонах прихожую, они очутились в довольно обширном, слабо освещенном зале. Высокий потолок, с которого свисали громоздкие бронзовые светильники, удерживался двумя рядами колонн из бледно-розового мрамора. Увитые виноградной лозой колонны больше походили на диковинные деревья. У каждой на высоких ножках стояли мраморные вазы для омовения, наполненные теплой водой. На поверхности воды, похожие на капли крови, плавали лепестки красных роз. В курильницах тлели благовония. Легкий дымок наполнял помещение ароматными запахами. В благоуханном тумане с трудом различались низкие столики и ложа, на которых в ленивых позах возлежали мужчины и женщины. Судя по одежде, не плебеи, а состоятельные граждане. Умабий со смущением заметил, что многие одеты только наполовину. Лица некоторых скрывали маски, подобные маскам актеров Греции, а головы украшали венки из роз. Полуобнаженными были и танцовщицы, словно змеи, они извивались в центре зала. Звуки флейт, кифар, лир, цитр, арф, цимбал и табий доносились из-за колонн слева, где расположились музыканты. За колоннами справа находились занавешенные ниши, куда время от времени удалялись посетители заведения, увлекая за собой юношей и девушек, прислуживающих им. Ступая по мозаичному полу, усыпанному лепестками цветов, Умабий и Котис направились к центру залы. Навстречу им уже семенил хозяин заведения в сопровождении трех стройных юношей. Их наготу скрывали лишь короткие набедренные повязки.

Эмилий Сардос, среднего роста, в меру упитанный мужчина, в голубой длиннополой тунике и с кипарисовым венком на голове, подошел к вновь прибывшим посетителям, радостно распростер руки.

— Царевич Котис! Неужели это ты? Рад видеть тебя. — Лишенное растительности лицо Эмилия расплылось в улыбке. Умабию оно показалось похожим на маску. Дряблые щеки, восковый цвет кожи, подчерненные углями брови и подкрашенные губы неестественно-алого цвета создавали это впечатление. — Я слышал, что в Рим прибыло посольство из Пантикапея, возглавляемое тобой, но не думал, что ты посетишь меня.

— Решил вспомнить былые годы.