Непобедимый. Право на семью

— Хорошо, что для тебя всегда все легко, — сержусь я.

— Не всегда легко.

Выдает это и замолкает. А я замираю, не зная, что думать. Прикрывая глаза, шумно выдыхаю и, вжимаясь в теплое и крепкое тело Тихомирова, наконец, расслабляюсь.

— Послезавтра у меня полностью свободный день, — сообщает после паузы. — Поедем за город.

Сцепляя зубы, терплю эту констатацию. Сил, чтобы спорить, не осталось.

— И куда именно?

— К озеру.

Догадываюсь, о каком конкретно месте речь. Мы там частенько отдыхали в детстве с родителями.

— Далеко же… Пока доберемся… Пару часов, и назад придется ехать, — размышляю я.

— Не придется. Мы с ночевкой, принцесса.

— Только вдвоем? — задыхаюсь я.

— Безусловно, только вдвоем, — сухо заверяет Тихомиров.

И меня вновь охватывает сумасшедшее волнение.

11

Полина

На дорогу у нас уходит меньше двух часов. Наверное, в детстве мне казалось, что ехать слишком долго, потому что время иначе ощущалось. Какие бы волнения меня ни терзали, рядом с Мишей не тяготит ни одна секунда.

Я, конечно, уже несколько суток вся на нервах. Но по большей части эти переживания все-таки приятные. Клубящаяся в груди эйфория сильнее всех страхов и опасений.

— О чем вы говорили с папой?

Вчера Миша снова возил меня на ужин. И заодно сообщил родителям о предстоящей поездке.

— Хотел поехать с нами, — как обычно, спокойно отзывается Тихомиров.

Меня же это сообщение повергает в шок. Мгновение спустя смеюсь, потому что иного выхода своим эмоциям не нахожу. Миша отрывается от дороги, смотрит на меня и, наконец, тоже улыбается.

Боже, как же он улыбается!

Как я могу оставаться холодной, если от одной этой улыбки внизу моего живота просыпаются бабочки? Не нежно порхают. Взмывают и кружат с безумной скоростью.

— Егор Саныч решил, что мы можем провести выходные, как раньше. Все вместе. Твои, мои.

— И что ты сказал?

— Правду.

— Какую? — допытываюсь я.

— Что в данном случае они нам будут мешать.

Я выкатываю глаза.

— И как папа это воспринял? Не обиделся, я надеюсь?

Тихомиров пожимает плечами.

— Думаю, понял правильно.

— Хорошо, — удовлетворенно киваю.

Откидываясь на сиденье, громко вздыхаю.

— Если хочешь, можешь поспать, — предлагает Миша, бросая в мою сторону очередной затяжной во всех смыслах взгляд.

Я мотаю головой, но глаза прикрываю. Уснуть, конечно, не получится. Какой тут сон! С вечера сердце на повышенных оборотах работает. Вчера, после ужина, Тихомиров снова меня целовал… Очень долго целовал. Вспоминаю, и тотчас по коже мурашки бегут.

— Холодно? Добавить температуру?

Естественно, Миша все подмечает.

— Немного, — отзываюсь, не открывая глаз.

Внутри ведь мне очень жарко. Все полыхает. Я стараюсь не вспоминать хотя бы поцелуи. Но это, очевидно, уже какой-то рефлекс — едва веки опускаются, снова все всплывает. Чтобы это прекратить, приходится открыть глаза.

Тихомиров, если не задавать вопросов, почти никогда не выступает инициатором разговора. Уж пустой болтовней так точно не занимается. У меня, конечно, десятки подходящих вопросов найдутся, но я понимаю, что все сразу вываливать не стоит. Поэтому остаток пути молчу. Посматриваю на него и улыбаюсь своим мыслям. Все-таки я очень счастливая. А буду еще счастливее. Несомненно.

— Сколько мы здесь пробудем? — интересуюсь сразу по приезду.

Пока я разминаю ноги, Миша уже достает из багажника сумки.

— Завтра к вечеру вернемся в Москву.

Киваю и молча иду за ним в дом. Снова волнение охватывает, потому как я, честно говоря, не представляю, что мы здесь будем делать.

Пока Тихомиров относит наверх сумки, пытаюсь себя как-то отвлечь. Вспоминаю, чем тут обычно занимались наши мамы. Но мне-то готовка совсем не подходит. Я ничего не умею.

Впрочем, как оказывается, и тут я ничего не решаю. У Миши на все свои планы. Спустившись, он незамедлительно меня в них посвящает. То есть ставит перед фактом первого пункта, конечно же. Я от такого отношения снова расстраиваюсь.

Он снова игнорирует мое мнение! Ему попросту плевать, что я чувствую! Есть он и его решения!

Молчу и по дороге в ресторан на набережной, и за обедом. Уверена, что Тихомиров это замечает. Он ведь всегда все видит. Но, по каким-то неизвестным мне причинам, многие моменты попросту игнорирует.

Возможно, потому что ему плевать?

Сердцу больно становится. Но я держусь.

С этого момента первой не заговорю. Пусть даже придется молчать весь день. К сожалению, по возвращению в дом последнее видится мне вполне реальным. Мы молча расходимся по комнатам.

Шумно выдохнув, достаю из сумки трикотажные шорты и майку. Переодеваясь, выплескиваю свои эмоции беспокойным потоком бессвязного ворчания. Если бы я себя не знала, а просто слушала сейчас, точно бы ничего не поняла.

— Ну и хорошо… Вот и ладно… Подумаешь… Тоже мне… Ха!.. Вообще без разницы…

Едва заканчиваю одеваться, раздается стук в дверь. Пригласить или хотя бы откликнуться Тихомиров мне не оставляет возможности. Сразу же входит в комнату.

— Полина, — произносит тем самым раздражающе ровным тоном. — Пойдем. Прогуляемся к озеру.

Я напряженно вытягиваюсь и сжимаю руки в кулаки. Миша, оценивая мою стойку, только хмурится.