Непобежденная. Ты забрал мою невинность и свободу, но я всегда была сильнее тебя

Упреки в адрес жертв

Картэн Графф

Во время одного из разговоров с Катей в интернете я написал ей:

– У меня возник вопрос о сексуальном насилии. Вы несколько раз говорили, что как будто выходили из своего тела, когда Виктор вас насиловал. Не могли бы вы рассказать об этом? Куда вы уходили в такие моменты?

– Я уходила в безопасное место в своем разуме, – ответила Катя. – Туда, где мне было тепло и спокойно. И, уходя туда, я закрывала за собой дверь.

– Многие жертвы длительного сексуального насилия говорили мне нечто подобное, – написал я. – Но если вы столько лет действовали подобным образом, у вас могла сформироваться зависимость. Жертвы насилия говорили, что стремятся к ситуациям, которые позволят им перейти в такое состояние. Думаю, поэтому многие из них начинали работать в секс-индустрии. Так они могли повторить прежний паттерн. Вам никогда не хотелось ощутить то же самое, занимаясь сексом с мужчиной?

– Прекрасно понимаю, о чем вы говорите. Такой уход может стать привычкой, но у меня она не развилась. После освобождения я не испытывала желания уходить в себя так, как в зеленой комнате. Я обрела любовь, занималась сексом с партнером, который меня любил и уважал. А в такой ситуации мне хотелось целиком и полностью раскрыться и отдаться ему.

– Считаете ли вы искреннюю любовь к мужчине самой важной частью процесса исцеления?

– Да. Возможно, это прозвучит избито, но любовь действительно лечит. Я убедилась в этом на собственном опыте. В подземелье эскапизм помог мне выжить, но после освобождения в нем уже не было смысла. Он стал даже вреден. Покинув Скопин, я больше не пыталась ни от чего отстраниться. Я не стала пить, принимать наркотики или психотропные препараты. Я целиком погрузилась в реальную жизнь. И в этом самую большую поддержку мне оказали семья и мужчины, к которым я испытала искреннюю любовь.

– Любовь – это мощное эмоциональное средство. Вот почему профессиональные психологи и посторонние наблюдатели могут причинить вреда больше, чем насильник. Поскольку изнасилование связано с табу, покинув подземелье, вы не перестали страдать. После освобождения вас хотел обследовать врач, не испытывавший сочувствия. Потом психолог, который не понимал, с чем имеет дело, захотел, чтобы вы открылись перед ним. В школе ученики и учителя вели себя не совсем естественно. Ваш муж Александр не смог смириться с вашим прошлым и предпочел похоронить его. В прессе и социальных сетях многие обвиняли вас, а не Виктора. Поскольку многие живут в условиях табу, связанного с изнасилованием, они встают не на сторону жертвы.

– Это абсолютно справедливо и очень странно, – написала Катя. – В социальных сетях многие начали обвинять нас с Леной. Они говорили, что мы были одеты неподобающе и сами спровоцировали насильника. Некоторые даже утверждали, что мы поселились в подземелье Виктора, потому что сексуальное рабство нас возбуждало. Что вы думаете о людях, способных сказать такое о жертвах чудовищного преступления?

– Тому есть масса объяснений. Некоторые слишком чисты, чтобы представить, что человек может поступить так, как Виктор. Другие боятся преступников: им спокойнее во всем винить жертв. Кто-то механически отвергает все, чего не понимает и чего не может мысленно переварить. А есть и те, кто сами являются реальными или потенциальными насильниками, так что неудивительно, что больше сочувствия у них вызывает преступник, а не жертва. Кроме того, нужно помнить, что миллионы людей занимаются грязным сексом. Узнав вашу историю, они поместили ее в совершенно ошибочный контекст «Пятидесяти оттенков серого».

– Да, вы, наверное, правы. Хотя Виктор ничего не знал о сексе, у него были грязные фантазии. К счастью, он оказался слишком неуверенным в себе, чтобы их реализовать.

– Как вы это почувствовали?