Непобежденный

Вителлий слегка улыбнулся.

— Если такое случится, центурион Макрон, то я ожидаю, что вы сразу же атакуете его и отобьете рудник, сколь ни тяжела была бы ситуация.

Макрон нахмурился.

— Это самоубийство, командир.

— В этом случае я несомненно сообщу в Рим о вашем самопожертвовании. Вероятно, в дополнение к копью тебя еще чем-нибудь наградят, пусть и посмертно.

— Благодарю, мать твою, командир, — ответил Макрон, кивая.

Остальные командиры тихо ахнули, глядя на Макрона, но тот сидел с мордой кирпичом. Глаза Вителлия сузились, и он протяжно вдохнул.

— Итак, префект Катон, приказ тобою получен. Можешь сейчас же принимать командование над когортой.

— Есть, командир.

— Да пребудут с тобой боги, префект. Поскольку, если ты не справишься, никто не будет к тебе милосерден. Ни Искербел, ни, если каким-то чудом тебе удастся сбежать от врага, я. Ни жди милосердия ни от меня, ни от императора, ни от народа Рима. Так что сделай это или погибни, выполняя приказ.

Глава 12

— Ублюдок разделал нас как селедку, — выругался Макрон, когда они шли по проходу между палаток второй когорты преторианской гвардии, разбившей лагерь у стен Тарракона. Завидев командиров, гвардейцы мгновенно вставали, отдавая честь. Формальности тут соблюдались куда лучше, чем у легионеров, с которыми приходилось прежде служить Катону и Макрону. Палатки из козьих шкур были чистые и целые, без пятен и заплаток. Судя по всему, ими ни разу не пользовались и только что взяли со складов гвардии. Доспехи и щиты такие же блестящие, без единого пятнышка ржавчины.

— Приказ есть приказ, Макрон. Не наше дело его обсуждать.

— Да ладно тебе. Ты прекрасно понимаешь, почему Вителлий нас для этого дела выбрал. Все шансы на то, что мы отправимся прямиком в руки бунтовщиков и нас на куски порубят. Если даже нам удастся первыми добраться до рудника, Искербел очень скоро узнает об этом и к нам наведается. Результат будет тем же. Нас прибьют, а с нами и всех этих ребят. Черт…

Некоторое время они шли молча, а затем Макрон снова поглядел на друга.

— Тебя, похоже, не особенно наша судьба волнует.

— Я же говорю, приказ.

Они подошли к штабной палатке в центре лагеря. Двое гвардейцев, охранявшие вход, взяли копья на караул и шагнули в стороны, пропуская их. Катон и Макрон пригнулись, откидывая клапан палатки, и вошли внутрь. Несколько секретарей, работавшие за большим столом, тут же встали.

— Вольно, — скомандовал Катон, глядя по сторонам. — Кто старший по званию в когорте?

— Центурион Гней Лукулл Пульхр, командир, — ответил один из секретарей. — Нам также придан трибун.

— А тебя как зовут? — недовольно спросил Катон.

Секретарь стал по стойке «смирно».

— Опцион Метелл, первая центурия второй когорты, командир.

— Хорошо, Метелл. Я — префект Квинт Лициний Катон. Легат только что назначил меня командиром когорты. Это центурион Макрон, мой помощник. Я хочу, чтобы Пульхр, трибун, а также центурионы и опционы прибыли в штаб немедленно.

Быстро оправившись от удивления, опцион кивнул.

— Есть разыскать командиров!

Он тут же выскочил из палатки, а Катон повернулся к другому секретарю.

— Ты возьмешь двоих людей и отправишься в порт. Там трирема, только что прибывшая из Остии. Заберешь вещи, мои и центуриона, и принесешь сюда. Остальные свободны.

Как только штабная палатка опустела, Макрон сел на один из табуретов и поставил шлем на стол.

— Ребята в лагере слишком опрятно выглядят. Посмотрим, как они справятся с несколькими днями ускоренного марша. Учитывая, что последние пару лет они ни черта не делали, только в Риме прохлаждались.

Катон сложил руки на груди.

— Не все. Некоторых перевели в гвардию из легионов. Они послужат остальным примером. Да и что бы ты ни думал, даже в преторианцы очень жестко отбирают. Они справлялись неплохо… справятся и теперь.

— Надеюсь, ты прав, — ответил Макрон и задумался на мгновение. — Вителлию и желать больше нечего. Забрал нас с собой сюда, а теперь получил возможность отправить в самое пекло. Если мы выживем, то ему выпадет слава за быстро принятое решение, для того чтобы серебро спасти. Если мы вляпаемся, то постараемся сначала спрятать серебро, и хвалить за это будут опять же его. Правда, нашими головами украсят ворота какого-нибудь местного поселения, ну и ладно. К черту все. Если император еще раз наградит нас серебряными копьями за то, что мы отдали жизни за Рим, я знаю, куда их можно засунуть.

— Посмертно? Удачи тебе в этом, — ответил Катон, наклонив голову. — Хотя ты прав. Пока мы здесь, мы в его власти. Все никак не могу понять, зачем он все-таки настоял на том, чтобы взять нас с собой?

— Да ладно тебе, Катон. Все ясно как день. Этот ублюдок ненавидит нас до глубины души. В прошлом мы не раз и не два скрещивали с ним мечи. Слишком много раз. А теперь у него есть возможность отомстить. Вытащил нас на небольшую прогулку в темный угол империи, где будет несложно подослать своего человека и с нами разделаться. А может случиться и так, что эту работу за него бунтовщики сделают, и тогда он еще и с чистыми руками останется.