Непоборимый Мирович

– Зачем вы меня таскаете за собой, как шута горохового, и ни о чем не спрашиваете? Или вам нравится насмехаться надо мной? Больше не желаю терпеть ваших издевательств! Прямо завтра же отбуду в полк. Нет, сегодня. Все, хватит! Прикажите отвезти меня на заставу.

– Как скажете! – неожиданно легко согласился Кураев. – Если вы считаете, что я принуждаю вас к чему-то постыдному и, тем паче, позорю вас, то едем на заставу, – и он отрывисто отдал приказание вознице.

Василий растерялся… Он думал, что его будут уговаривать, умолять остаться, но ничего подобного не произошло, и он робко спросил замолчавшего и слегка отвернувшегося от него Гаврилу Андреевича:

– Так вот и расстанемся? Завтра сочельник уже… Что же, и Рождество мне в дороге встречать прикажете?

– Как я вам прикажу? – неожиданно расхохотался Кураев. – Нет, вы его только послушайте: я ему приказываю ехать обратно в полк! Ха-ха-ха! Балаган, да и только.

– Тогда скажите, зачем возите меня ко этим всем людям? Зачем? Я желаю знать, к чему эти визиты! Вы ни разу не спросили меня о них, как говорили прежде.

– Пока еще время не пришло для расспросов. А вожу я вас исключительно с целью знакомств, которые могут вам в дальнейшем пригодиться.

– Пригодиться для чего? Что вы замыслили? Расскажите мне честно обо всем. Калиновский говорил, что нельзя доверять вам, что вы опасный человек, – вырвалось вдруг у Василия.

– Калиновский? Это тот, что был с вами в прошлый раз? А ведь он прав. Я действительно опасный человек, и свою судьбу со мной вы связали зря, если, как старый пудель, решили до конца дней лежать на диване и даже на улицу нос выставлять лишь по великой нужде. Лучше и впрямь ехать обратно в полк и дальше жить по указке сверху, пока вам очередной чин снизойдут присвоить.

– Куда вы клоните, что-то не пойму. Я не желаю выглядеть посмешищем в старом кафтане и нечищенном камзоле. Вы вон каждый новый день в обновке, а я… Пугало с крестьянского огорода, и только.

– Значит, дело лишь за этим? Тогда все поправимо. Завтра же у вас будет одежда от лучшего портного в Петербурге, месье Женевью. Не слышали о таком? Я вас представлю.

– Эвон, как у вас все легко. – Мирович защищался теперь гораздо слабее, тем более что они уже подъезжали к заставе, а Кураев пока не приказал повернуть обратно.

Василий представил себе долгую дорогу в полк и что встречать Рождество наверняка придется на какой-нибудь захолустной станции. Денег же у него совсем не осталось, а просить их у капитана как-то неловко. Одним словом, он был готов к полной капитуляции, но решил сделать это как можно более достойно.

– Тогда скажите, на какие шиши вы мне новую одежду справите? У меня на обновки денег нет.

– То пусть вас не касается, – отрезал Кураев.

– Это как же меня и вдруг не касается? За какие такие мои заслуги вы обо мне словно о родном сыне печетесь? Денежки счет любят, а долг платежом красен. Брали овцу в долг, да съел ее случаем волк. Не так ли выйдет?

– Пусть это вас не волнует, – еще раз повторил Кураев. – Расходы за мной, а ваше дело – принять от меня ту одежду или нет. Извините, что раньше о том не подумал.

– Хорошо, приму я ее, а дальше что? Не за красивые же глазки вы меня по гостям возите и всем показываете. Кроется что-то за всем этим, а что, пока не разберу.

– Лучше ответьте: едете вы или остаетесь, а то уже и до заставы доехали, – подтолкнул его к решению вопроса Гаврила Андреевич. – Еще раз говорю: неволить не желаю, а позорить, как вы изволили подумать, и в мыслях не было. Вот вам крест.

– Согласен, – выдохнул наконец с превеликим трудом Мирович. – Но сегодня же прошу вас объясниться и подробно рассказать обо всех ваших планах относительно меня.

– А планов никаких и нет, – рассмеялся ему в лицо Кураев. – Хотя есть, что я говорю, но всего один, и не ахти какой подробный: встречать Рождество отправимся в Ораниенбаум.

– Куда? – не поверил Василий. – Где наследник проживает? Вы случаем не оговорились?

– Не имею подобной привычки, – щелкнул пальцами в желтых перчатках Кураев, приказывая кучеру поворачивать обратно. – Именно туда вместе с вами завтра вечером и поедем.

– И меня пустят? – от удивления разинул рот Василий, вытаращив глаза на капитана.

– Со мной вас хоть куда пустят. Даже на тот свет, коль пожелаете, – услышал он шутливый ответ гвардейца.

3

И вечером следующего дня они действительно отправились в Ораниенбаум, хотя Василий поначалу и сомневался в том, принимая обещание Кураева за обыкновенный розыгрыш. При подъезде к дворцу их встретили одетые в синие ливреи с золотыми галунами лакеи, услужливо проводили внутрь, где они скинули меховые плащи, отстегнули шпаги, отдав их швейцару. Затем, пройдя несколько шагов, остановились при входе в парадную залу, ожидая, пока внушительного вида мажордом не подойдет и не осведомится об их чине и звании. Наконец, и эти формальности были соблюдены, и Мирович с Кураевым вошли в зал, наполненный гостями, приглашенными молодым двором.