Неподходящие люди

На даче, как всегда, куча дел, разгребаем снег, который валит безостановочно - занятие бесполезное и тяжелое, но мой отец получает от него какое-то извращенное удовольствие, поэтому… гребем лопатами белый-родимый с раннего утра до позднего вечера, прерывает нас только мама, в шубе и цветастой шали выскакивающая каждые полчаса на крыльцо с криком: «Ваня, тебе звонят! Какое-то имя нерусское, еле выговоришь!» В общем, в перерывах между уборкой двора я общаюсь с иностранными менеджерами, в это время мама тихонечко семенит за мной по пятам из комнаты в комнату и слушает, притаившись в уголке.

Денек выдался тот еще, родители всегда причитают, что я слишком много работаю и устаю, но это совершенно не мешает им загрузить меня по приезду физическим трудом, да так, что вечером руки трясутся. Вымотавшись, я падаю на подушку, но едва успеваю закрыть глаза, как вновь вибрирует мобильный.

- Да? Что-то случилось?

- Ваня, ну что за фигня? - это сосед по лестничной площадке Тимофей Дмитриевич, и судя по голосу, он в бешенстве. Тут же сажусь, напрягаюсь всем телом, ожидая услышать худшее. Только бы не пожар. Пожалуйста, не пожар. Сейф в квартире огнеупорный, но хрен его знает, как оно на самом деле…

- А что? - спрашиваю незамедлительно.

- На часы посмотри, вот что. За полночь, у вас музыка орет. Мне в полицию звонить? Ты дома?

- Черт. Нет, не дома, но через полчаса буду. Не звони никому. Сейчас разберусь.

Прибью вертихвостку. Делать нечего, одеваюсь и под причитания мамы выбегаю во двор. Спешу на разборки, благо машина в гараже стоит, не успела заледенеть. Тимофей Дмитриевич — депутат, который имеет отличные связи, и иногда мне помогает. Ни в коем случае нельзя с ним портить отношения, потеря такой дружбы может обойтись в сотни тысяч.

Ночь, мороз, печка работает на максимуме, но все равно адски холодно. Я лечу из деревни в город, пытаясь придумать хотя бы две причины, почему не должен злиться.

Ну что ж, музыку с нашего пятого этажа слышно в подъезде на первом. Игнорирую лифт и взлетаю по лестнице. Дверь входная не заперта, спасибо, хоть не настежь.

Нетрудно догадаться, какая передо мной предстает картина: девица, глотнув свободы, созвала толпу друзей, которые в моем доме устроили гребаное пати. Тут человек тридцать, не меньше. И хозяйка вечеринки - в центре внимания: сидит на барной стойке с бокалом вина, ногу на ногу закинула, хохочет. Увидев меня, правда, в лице меняется. Соскакивает с места и хлопает ресницами. Краснеет.

- Ваня, я сейчас все объясню. Пожалуйста…

- Пошли вон. Все. Живо. До одного, - вырубаю музыку, говорю предельно спокойно, но с угрозой, и зыркаю на нее. Боится. Одна радость — девка в ужасе.

Сам понимаю, что теперь точно в бешенстве. Последняя капля терпения. Благо, завидев меня, студенты соображают, что к чему, и сами спешат унести ноги, кто не понимает с первого взгляда - выгоняю, а толку-то — дома бардак, накурено. Черт, эта дура малолетняя вообще представляет, сколько труда стоит все это купить, чтобы вот так чужих людей позвать? Делаю несколько фотографий, чтобы немедленно Юле отправить, порадовать, затем передумываю. Жалко ее, и так мечется между двумя городами, еще я начну давить.

Присаживаюсь на край дивана и тру лицо. «Этого мне еще не хватало», - мрачно оглядывая квартиру. Машинально начинаю додумывать утренний пост о жалости к себе. Складно у меня там все получается, хоть в живом журнале публикуй.

Слышу, как кто-то скребется в дверь и жалобно ноет. Ах да. Я же сказал, что всех выставил. Абсолютно всех. Поначалу подумал - пусть ночует на лестничной площадке, дрянь неблагодарная, но когда робкий стук обрывается, начинаю не на шутку беспокоиться. Ладно, глупая еще, не подумала, по юности я тоже отрывался, с друзьями в ночных клубах зависал, ночевал частенько вне дома. Мы и не такие вечеринки устраивали, ну, пока не посадили. А случись что с ней — на моей совести ведь останется. Иду открывать — сидит на корточках у двери, глаза полные слез. Из всех, кого она позвала, не нашлось, по-видимому, ни одного человека, кто бы приютил. Печально, Люся. Сама-то понимаешь, насколько жалко выглядишь со стороны? Нужно поговорить с ней по-хорошему, когда протрезвеет. Все же девочка из провинции, городские мальчики с такими не церемонятся. Может, пару советов дать на будущее.

- Заходи, - говорю строго.

Она пытается встать, скользит шпильками по полу, меня аж передергивает от скрипа, наступает на подол длинного платья, который рвется, девица падает, я ее ловлю в полушаге от лестницы, и волочу в квартиру. Она цепляется за меня, лямки платья спадают, вид открывается - вообразите сами какой. Кажется, она успела замерзнуть, трясется вся. Подхватываю девушку на руки и несу в ее комнату. Она обнимает меня за шею, прижимается. А когда пытаюсь уложить в постель, почему-то отказывается отпускать.

- Ну что такое? - спрашиваю.

- Полежи со мной немного, мне плохо, - жалобно.

- Это еще зачем? - сдавливаю руки, чтобы отпустила. Слушается.