Неподходящие люди

- Мне дурно. Прости меня, пожалуйста, за бардак. Я завтра генеральную уборку сделаю. Я бы и так все убрала, ты бы и не заметил ничего! Ты же знаешь, я хозяйственная. Просто… не везет мне в жизни. Зря я затеяла эту вечеринку, не знаю, что хотела доказать. Крутой показаться перед друзьями, наверное. Сейчас они будут еще больше смеяться надо мной, и ты еще выгонишь на улицу.

- Спи, завтра поговорим, - направляюсь к выходу. Надо одеться потеплее и пооткрывать окна настежь. От дыма глаза щиплет.

- Ваня, останься, не уходи, очень тебя прошу, - подрывается с постели.

- Что еще?

- Я ведь хорошая. Честное слово, хорошая. Девственница еще, клянусь.

- Ептить, мне-то какое дело, - напилась и чушь несет.

- Я не такая, как Юля! - выкрикивает с вызовом.

- В смысле «не такая»? - оборачиваюсь уже в дверях.

Люся сидит на кровати полураздетая, плачет.

- Всю жизнь стараюсь доказать всем вокруг, что я нормальная, достойная. Да кто будет слушать? Для всех я - сестра шлюхи, значит, и сама такая. Юля мои школьные годы в ад превратила, я мечтала, что в город перееду - другая жизнь начнется.

- Ты сейчас рискуешь вылететь на улицу вслед за своими бухими друзьями. Лучше заткнись и спи, я и без того на грани.

- Ты так ничего и не понял, - говорит мне и тяжело вздыхает.

- Что именно? Что ты решила набить себе цену, поэтому устроила в доме, который тебе не принадлежит, пьянку, на которую не имела права? Чтобы больше такого не было. Еще раз — и вылетишь нахрен, я не шучу. Здесь документы, деньги, сейф. Кого попало мы домой не приглашаем. Ты и так живешь на всем готовом, ни за что не платишь.

- Я учусь!

- Я вижу, - снова направляюсь к выходу, но она швыряет мне в спину чем-то тяжелым, попадает между лопаток. Оборачиваюсь — косметичка. Люся смотрит с вызовом и заявляет:

- А хочешь правду? Настоящую, без купюр? Кто тебе еще скажет. Вот, слушай внимательно. Твоя драгоценная Юля обманывает тебя. Она лживая и бесчестная. Ваня, вот зачем она тебе? Ты хороший. Очень добрый, порядочный. Вышел на свободу - женился. А она — старая и больная. Все только и говорят, что у вас детей нет и не будет из-за ее прошлого. Ходила по рукам, вон сколько абортов наделала, теперь забеременеть не может. А я не такая, я лучше.

- Тебе лучше остановиться.

- Ваня, посмотри на меня, - она встает с кровати, снимает платье, теперь на ней только белые трусы, - и красивее, и моложе, и на два порядка чище, - глаза сверкают, голос дрожит. Люся горячо продолжает: - Я влюбилась в тебя давно, еще когда два года назад приезжала в гости. А ты не замечаешь, в упор меня не видишь. Я буду тебе лучшей женой, рожу здоровых детей, буду заботиться о тебе. Тебе никогда не будет за меня стыдно.

Смотрю на нее, а она делает шаг навстречу.

- Ну что ты молчишь? Все знают ту историю, ты один, как дурак, живешь, дальше своего носа не видишь. Целый город смеется над тобой! Сестра работала тогда с тремя парнями, а тут ты появился, ну она и ухватилась за возможность из грязи выбраться. Все про ее репутацию знали, только ты — приезжий - не в курсе. Все, что с тобой случилось — из-за нее. Она тебе жизнь поломала и теперь строит из себя мать Терезу. И мне, и тебе, и родителям нашим! Ненавижу эту дрянь! А ты — особенный, в тебя невозможно не влюбиться. Ваня, я намного лучше. И искренне люблю тебя.

Смотрю на Люську, чувствую нечто… как бы описать правдоподобнее. Душа с петель сорвалась и в пятки ухнула - так, кажется, выражаются? На ее месте пустота и сквозняки снова. Только у меня не от страха, а от бессилия, что ли. Я даже ссориться не могу, надоело на эту тему. Знаю я песню, которую Люся запевает, каждое слово из ее куплетов-припевов в память намертво врезалось, и мотивчик до боли знакомый. Многие мне ее пели в разных аранжировках, кто-то сольно, некоторые - хором. И родители даже пытались давно когда-то. Снова и снова. Снова и снова. Орал на них, как припадочный. На самых родных и близких людей орал, представьте себе, чтобы не смели Юльку трогать. Не смели обижать, пока я за забором из проволоки.

Люся подходит, обнимает меня, поглаживает по спине. Я кладу руки на ее талию, чувствуя прикосновение горячего обнаженного девичьего тела. Сколько месяцев она манила меня им, демонстрируя то украдкой, то смело и прямо? Думаете, не замечал? Замечал, конечно. Даже пытался с Юлей поговорить на эту тему, но потом пожалел, что вообще заикнулся. Юля так на меня посмотрела… Черт, ужасно неудобно было. В это же время она, как специально, дистанцию установила. Не оторвешься ведь, когда сестра за стенкой спит. Все тихонечко, украдкой. Не потрахаешься от души, когда ребенок в паре метров.

Ребенок…

Говорю девушке на ухо, шепотом:

- Люся, Люсенька?

- Да, да, Ваня, - воркует. - Смелее, я ждала этого. Хотела больше всего на свете. Моя девственность — твоя.