Неподходящие люди

- А ты знаешь, моя хорошая, что я за твою сестру срок отмотал, а потом дважды убил, и в третий смогу запросто, - говорю так же ласково. Лгу, конечно, но хочется, чтобы своим рассказала. Чтобы боялись, слух пустили. Она напрягается, я сжимаю ее крепко за талию и резко отстраняю от себя. Она ахает от неожиданности, смотрит на меня. - Я за нее любому башку откручу. Ты уверена, что хочешь продолжать этот разговор? Ты попутала что-то, девочка? - это я уже кричу. Швыряю ее на кровать. - Писять и спать, девственница, бл**ь, - рявкаю. - И чтобы на глаза мне не попадалась. Лучше никогда, но хотя бы несколько дней. Как можно быть настолько неблагородной, у меня в голове не укладывается.

Разворачиваюсь и ухожу из комнаты, хлопнув дверью. Слышу, как громко Люся начинает рыдать, заикаясь и захлебываясь воздухом. Мне самому паршиво до не возможности. «Один» жив, все еще жив один из мудаков, который бил Юльку, чей папаша устроил нам гребаный ад, поэтому и наше прошлое живое, дышащее, преследующее. Не отстает. Не дает покоя. Разжигает мгновенно ненависть. Как смириться? Как отпустить от себя? Больше восьми лет прошло, а конца нет этому. Попытаешься забыть — так напомнят.

Юлька, ну почему ты уехала? У меня ж крыша едет, когда тебя нет рядом, мою злость гасить нужно. Ты одна умеешь меня гасить.

Люсина истерика не то чтобы изменила что-то резко, но все же вывела из равновесия. В назначенный день я встречаю Юлю в шесть утра на вокзале и вместо того, чтобы везти домой, останавливаю машину на стоянке железнодорожного вокзала, глушу двигатель. Поворачиваюсь к ней.

- Что такое? - спрашивает Юля, оглядываясь по сторонам. Она разматывает шарф и снимает шапку, выглядит сонной и немного уставшей. А у меня такое чувство, что будто не моя. За последние полгода мы сильно отдалились друг от друга, сами того не заметив. Общаемся вроде бы как раньше, но что-то не так. Юля, ты серьезно не замечаешь? - Почему стоим? Кого ждем? - она пытается шутить.

- Надо поговорить.

- Прямо сейчас? Давай дома. Я приму душ, ужасно после поезда хочется помыться, выпью кофе. В соседнем купе мужчина так храпел, что…

- Юля, не зли меня сейчас, мне мало надо.

Она замолкает на полуслове, напрягается. Голос становится жестче:

- Ваня, что такое? - ощетинилась.

- Скажи мне честно, Юль. Глядя в глаза. Почему у нас нет детей?

Может, это моя бурная фантазия, а может, и правда… но Юля бледнеет и на мгновение поджимает губы. Затем берет себя в руки:

- Время значит, еще не пришло.

- Мы не предохраняемся с июля.

- До двух лет норма… - лепечет.

- Просто скажи мне честно, в чем дело. Давай я схожу сдам какие-нибудь анализы, если нужно. Почему ты молчишь на эту тему? Мы договорились, что ты займешься этим вопросом. Просто скажи мне, что нужно сделать, и я сделаю. У меня нет на этот счет комплексов.

- Мне кажется, пока рано паниковать, - она пугается. Ее реакция в свою очередь пугает меня.

- Юля, скажи мне честно, что-то не так с тобой? Просто скажи, я должен это знать. Да подожди, не отворачивайся, - хватаю ее за руку и сжимаю, когда она тянется к ручке двери.

- Пусти! Мне больно!

- Извини. Прости, пожалуйста, не хотел. Не уходи, куда ты собралась? Родная, подожди. Юля, просто скажи мне честно. Если у тебя какие-то проблемы, я должен это знать. - Она начинает плакать как-то внезапно и очень сильно. Глаза наполняются слезами, и две тяжелые капли падают на щеки, никогда такого не видел, чтобы слезы не ручейками по лицу, а редкими и тяжелыми каплями, как град. - Юля, ты не так меня поняла. Мне не важно, будут у нас дети или нет, мне вполне хватит тебя одной. Я не требую и не вымогаю.

- Не требуешь? А чем ты сейчас занимаешься?! Ты давишь, Ваня, угрожаешь и нападаешь на меня!

- Не кричи. Просто скажи мне. Я каждый месяц думаю, что… вдруг. Объясни, чего мне ждать. Мне кажется, ты знаешь больше меня, и это напрягает. Юля, просто скажи правду. Не бойся. Мы справимся. Ничего не бойся. Ну ты чего, Юль. Это же я. Чего трясешься, малышка? Ничего от меня не скрывай. Просто скажи, как оно есть, и я отстану. Мне нужна только ты. Счастливая ты. Юля, ну посмотри на меня. Я же люблю тебя. Твое молчание мне не нравится. Я разве заслужил его? Юль?

- Ваня… я… - вздыхает, дрожит, губы бескровные, - я пью противозачаточные.

Юля

Боже, не надо было этого говорить. Он меняется в лице. Мрачнеет, отворачивается.

- Я…. Вань, Ванечка, прости, пожалуйста. Нужно было иначе объяснить тебе. Дай мне минуту подумать.

- Ты вообще не хочешь детей? - безэмоционально. - Или не хочешь сейчас? Или не хочешь от меня?

- Нет же, дело не в этом. Просто…

- Что просто? - поворачивается, взгляд тяжелый, пробирающий. Он растерялся. Не ожидал такого. Заметно, что мое признание сильно его огорчило. Ваня не знает, как реагировать. Не готов к подобному, и как следствие, защитная реакция — слова не звучат, а иглами колются. Смысл безобидный, но интонации ранят.

Осеняет догадка: вдруг он решил, что у меня есть еще кто-то? А какие он должен был сделать выводы?

- Ваня, я… - начинаю заикаться.