Неподходящие (СИ)

Оказавшись на другом берегу, русоволосая сразу начала искать «убежище». Стэнли перевернулся на спину. Эрин подскочила к нему, но с расстройством обнаружила, что он все еще без сознания. Она ласково погладила его по лбу и теперь намеревалась прижаться к нему губами, но Урис вдруг дернулся. Сначала, Эрин испуганно отстранилась, но уже скоро успокоилась. Но, когда Стэн скромно кашлянул, а после начал кашлять громко, страх к русоволосой вернулся. Более того, она боялась, что это услышит Крисс. Урис кашлял страшно. Очевидно, что попавшая в горло вода просто разрывала ему легкие. Эрин надавила руками ему на грудь, помня такой прием в «Спасателях Малибу» (огорчаясь еще, что она не длинноногая блондинка, а это не золотой пляж и, вообще, не четыре часа дня, а уже ближе к двум ночи и холодно, черт побери). Она знала, что еще от нее требуется, но уж точно не представляла, что поцелуй (целовать же надо, да?) на мокрых губах — это именно так, как надо. Но, кажется, каким-то чудом это сработало, так как Стэн перестал кашлять. Пусть дыхание его стало еще более слабым и шансы на скорое пробуждение достигли отметки в «-10», Эрин искренне радовалась настоящему. Она снова взялась за Уриса и потащила его к ближайшим кустам. Очень маленьким, похожим на кустики перезрелой клубники, под которыми спрятаться было невозможно. Но русоволосая не акцентировала свое внимание на этом факте. Глупая, глупая Дример. Когда она плюхнулась на землю, тут же располагая голову парня на коленях, то ощутила в открытых ногах жжение, резкое, как будто их обдало кипятком изнутри. Эрин поморщилась и зацепила пальцами с земли пару листиков — похоже, крапивы. Она мгновенно отбросила их, но слишком поздно — будто прямо на пальцах зажглось пламя. Было не так больно, как с ногами, но тоже, собственно, хватало. Эрин не решалась сдвинуться с места, видя, как Стэнли хорошо на ее больных ножках — умиротворенное дыхание, до этого тяжелое и прерывистое, выдавали парня с потрохами. Эрин запрокинула голову, надеясь, что хотя бы звездное небо, потрясающей красоты, заглушит ее страдания. Какая ирония. Пусть и со Стэном, но опять одна.

Дример заговорила после того, как Крисс проорал еще что-то на стороне.

— Поехавший сукин сын, — она произнесла это так, будто была врачом и ставила смертельный диагноз. — Мне его даже жаль.

Когда он сжимал ее, едва не ломая кости, Эрин положила голову на его плечо и, в один момент устремив глаза вниз, увидела в заднем кармане рукоятку ножа. Неудивительно. Неизвестно, какие обороты могла принять злость Крисса, тем более, адресованная ей. Вызванная ею, чертовой Дример. Можно поделиться интересным фактом — сейчас, в непроглядной (везде) тьме и на грани жизни (опять?) и смерти, Эрин черной завистью завидовала простым людям, не страдающим от странных загонов или других проблем. Она не отрывала взгляд от рукоятки ножа, когда думала о некоторых знакомых, сейчас, наверно, сопящих в своих кроватках и наблюдающих прекрасные сны. Нормальным людям никогда не приходится волноваться, что их последний вдох выйдет через перерезанное горло.

Эрин гладила Стэнли по окровавленной голове, как прилежного ребенка, напевая колыбельную солнечного монстра из пятой (шестой? четвертой? нет, пятой!) серии любимой «Сумеречной зоны». Слезы продолжали позорно течь по ее лицу; когда Эрин слизывала те, что попадали на губы, то обнаруживала, что и на вкус они отвратительные. Вик уже подозрительно долго не кричал. Там, на другом берегу, неизвестно, чем он был занят, но Эрин волновало это в последнюю очередь. Ноги продолжало жечь, потому что листики крапивы, как будто разбросанные кем-то специально для нее, никуда не делись. Мурашки, вызванные холодом, достигли просто огромного размера — как же Дример сейчас жалела, что не может лопать их и так успокаивать нервы. Да уж. Когда тебе недавние четырнадцать и уже сломлена жизнь, никто точно не ответит, что в такой ситуации правильно — плакать навзрыд или безудержно смеяться. Ричи Тозиер, наверно, выбрал бы второе. Но смех точно бы сопровождали слезы, и он не был бы даже чуточку смешным.

— Стэнли, ты слышишь меня? Скажи что-нибудь. Проснись. Тут неподходящее место для сна, дорогой. Я одна тут не справлюсь. Не оставляй меня одну, пожалуйста, Стэн, я… я не могу без тебя.