Неподходящие (СИ)

В этот раз она подошла к одному из кустов. Без цветов или ягод — такому простому, насколько просто было ее желание сделать уже хоть какой-нибудь первый снимок. Папа сказал, что он должен быть важным, чтобы она посмотрела на него спустя много лет и сказала, например: «Ммм, это неплохо, детка! Определенно да!» Эрин собиралась сфотографировать этот куст. Но он целиком не влезал в кадр, и блядский свет падал как-то не так; получалось слишком темно.

Дример многие называли драной кошкой. И это оправданно; сероглазая, русоволосая — в тени почти шатенка, вечно растрепанная и в лохмотьях. Бешеная. Дикая. И она зарычала, оправдывая такое прозвище, правда, до сих пор считая его самым нелюбимым из всех. Указательный палец уже почти нажал на кнопочку. Эрин стояла, сгорбившись и чувствовала, что спина уже начинает болеть. Она никогда не была в ладах со спортом и утомлялась даже от таких мелочей слишком быстро. В прошлом семестре у нее был кол по физ-ре.

— Блять! — вскрикнула Дример и выпрямилась. Она спрятала полароид за спину, но продолжила смотреть на этот куст — как не смешно, но он был самым достойным претендентом на первый снимок из всего, что здесь было. Ибо нихуя тут не было. Пустынный, мертвый школьный двор. Хоть шестую часть «Кошмара на улице Вязов» снимай. Эрин оглянулась по сторонам. На миг ей показалось, что вдалеке она видит силуэты тех самых девочек и слышит обрывки их считалочки.

— Нет, — устало вздохнула девушка. — не такой должен быть мой первый снимок.

Она снова взглянула в экран полароида. Он работал. Это все еще казалось невероятным. Эрин словно смотрела на мир чужими глазами. Сероглазая подняла камеру вверх и повела ей вправо. Влево. Картинка менялась с той же скоростью, с какой она двигала рукой, не отставая не на секунду. От этого улыбка на лице Эрин появилась сама, и сейчас она решила быстро обернуться вокруг себя.

Но на первом повороте улыбка исчезла, а чересчур писклявый (для ее-то возраста!) голос сорвался на крик. Беверли Марш от неожиданности закричала тоже и отскочила в сторону. Рыжая подняла ладони на уровне груди в предостережении и сказала:

— Прости, я не хотела тебя напугать, — слегка дрогнувшим голосом.

— Что ты здесь делаешь?! — гневно выпалила Дример. Она готова была разорвать сейчас Беверли на части. В такие моменты, когда Эрин кто-то пугал, она чувствовала себя неудачницей. Ничтожеством.

— Еще раз, прос…

— Да пошла ты! — перебила русоволосая и топнула ногой. Это выглядело очень нелепым, будто Эрин была совсем ребенком и так проявляла злость. Обычно так делали маленькие дети, когда их лишали игрушек или не приносили конфет. Возможно, что Беверли тоже пришло на ум такое сравнение. На лице, также усыпанном веснушками всех форм и размеров, появилась легкая улыбка, похожая даже на усмешку.

Дример завелась так сильно, как импала пятидесятого года выпуска, после десятилетней стоянки. Она раскрыла рот, из которого редко вырывалось чего хорошего, но восторженный вопрос Марш:

— Это у тебя полароид?

как-то сам умудрился закрыть его. Эрин удивленно вскинула бровью, рассматривая заведенную Беверли. Когда рыжая глядела на ее камеру, она вся светилась и могла бы освещать какую-нибудь из улиц города не хуже главных фонарей.

— Допустим, — пришедший на ум ответ Бена ей сегодня в коридоре очень кстати подходил и под этот диалог.

— Я следила за тобой сзади, минут пять, наверно, — сообщила Марш. Дример поразилась такой открытости. Интересно, будь она грабителем, то копам также бы легко сообщала о своих похождениях?

На мгновение Дример приятно удивилась такому интересу. Марш не походила на людей, которые следовали моде и слухам и только потому восхищались таким новым чудом техники. Да и глупой она не была — она же не Реджи, который утром чуть не утопил полароид в раковине, желая узнать, что же ему будет. Эрин дала ему тогда хорошего леща.

Эрин сука. Сейчас, вернувшись в прежнее русло, она нахально спросила:

— И хули тебе надо?

— Никогда еще не видела, как кто-то фотографирует, — Марш ненадолго замолчала, а после продожила. — Только в фильме. Это так здорово, видеть процесс съемки хотя бы просто со спины. Ты забавно смотришься в роли фотографа, Дример.

Последнюю фразу Беверли произнесла явно с насмешкой. Она выбила Эрин из колеи; из головы исчезли все остроумные ответы и подъебы. Могло ли это быть связано с тем, что Марш первый человек, который восхищается фотографией также, как она?

Эрин молчала, с искренним интересом сейчас рассматривая траву под ногами. Она вновь включила камеру и опустила ее вниз. В кадр влезали ее кеды — черные, уже изношенные и потертые, поскольку излюбленные — и ее примерно на похуй волновало, насколько они сочетаются с теплым цветочным платьем, подаренным мамой на Рождество.