Неподходящие (СИ)

Беверли почему-то не уходила. Девушка засунула руку в оттопыренный карман своих джинсов и достала оттуда пачку сигарет. Кажется, это были мальборо. Хм, может Марш все-таки следует моде, и она такая как все? Из пачки рыжая достала коробок спичек и сигарету. За доли секунды она подожгла ее и затянулась. Лицо ее светилось довольством, когда Марш выдохнула первый дым. Эрин также продолжала изучать свой полароид. Кажется, что это уже перерастает в помешательство. Беверли усмехнулась и протянула пачку ей.

— Будешь?

— Чего? — спросила русоволосая, поднимая глаза. Она посмотрела на пачку. Затем на Беверли. Снова на сигареты. И опять на рыжую. И то ли правда, то ли злость сыграли в ней, но ответ Дример не подвергался вопросам.

— Я не буду.

— Как хочешь, — пожала плечами Беверли, засунув пачку назад.

— Может ты пойдешь уже куда-нибудь? — любезно спросила Эрин, совсем не понимая, почему рыжая не уходит. Еще и нагло курит, пуская дым чуть ли ей не в лицо.

— Куда?

— Нахуй, как вариант!

— Раньше я удивлялась, что тебя так ребята не любят, — со спокойствием произнесла Беверли, а после ехидно прищурила глаза. — хотя, скорей, ненавидят, — и затянулась еще.

— А ты их любишь, да? Всех? По расписанию? — в ответку зарядила Дример. Марш хихикнула, хотя было ясно, что такой подъеб ей не понравился. Эрин все нравилось.

— Я не испытывала никогда к тебе особой ненависти, хоть и знала, что ты не душка. Распускающая обо мне сплетни, — Беверли прищурила глаза. — не удивлюсь, если они все с твоего дрянного языка исходили.

— Нет, к сожалению. Прости за это. Я бы придумала чего получше.

— Я всегда считала, что вы, хулиганы, простые уроды. Но… — прервалась Беверли. Она докурила сигарету, бросила ее на траву, затушила ногой и потянулась опять к пачке. Доставая еще одну, Марш закончила. — Я сомневаюсь, что простым уродам свойственно испытывать что-то прекрасное.

— Прекрасное? — дрогнувшим голосом переспросила Эрин. Она попыталась вернуть в него прежнюю холодность. — Ты про секс, что ли?

— Фотографирование — это прекрасно, — философски отметила Беверли. — с множеством фотографий можно собирать целые события по кусочкам. Или всю историю. Весь мир! И хранить у себя. Я думаю, что ты согласна со мной. Это…

— Прекрасно, — они закончили одновременно.

Беверли изумленно выпучила глаза. От удивления еще чуть сигарету не выронила. Дример, кажется, не замечала, насколько странно сейчас ее поведение. Еще бы утром она зарядила себе по роже кулаком с размаху.

Ебанутая сука, совсем поехавшая уже? Неудачница?!

— Ой! — воскликнула Марш. — Стэнли!

Эрин очнулась. Мысли о прекрасном сгинули под взглядом Уриса, пущенным прямо как пуля в нее. У Стэнли пронзительные темно-зеленые глаза и очаровательные кудряшки, и каждый раз при встречи с ним Эрин вспоминала, как Генри ставил ему под глазами синяки, а кудри часто срезал, как вшивые волосы бомжей.

А брючки то какие! Идеально глаженные, со стрелками и такие с виду симпатичные, что даже ценник их назад не надо вешать, чтобы понять, какой это ублюдок. Этот неудачник в компании ломал всю систему. Он кардинально от них отличался, как Эрин отличалась от своих хулиганов. Богат, умен, воспитан — тварина, мразь и сволочь! Эрин точно это знает. Эрин, блять, знает Уриса лучше всех.

— Идем домой? — обратился Стэн к Беверли. Но смотрел на русоволосую. Может, тоже вспоминал интересные события, произошедшие с ними за все время. Такая насыщенная у них история — кажись, даже хлеще, чем с Ричи. Хоть фотографируй ее всю по кусочкам и складывай все фотографии потом в единый паззл, под названием, звучащим как пиздец.

— О, значит с ним ты точно мутишь, да? Может, я права и насчет остальных? А Билл не против? Или у тебя все же есть расписание? А, шалава?!

Дерьмо изо рта Дример лилось, как из дырявого бочка. И удивительно, что Стэнли оставался таким же непроницаемым. Будто ему сейчас учительница лекцию объясняла. Или друг рассказывал историю. Лицо его не выражало ни одной негативной эмоции. Беверли внутренне горела злостью, когда говорила:

— Подумай, что я тебе сказала, Дример, — рыжая докурила вторую сигарету и также бросила на траву, уже не туша ее. Она взяла Стэнли под руку. Урис за этот почти год хорошо подрос, и Марш доставала ему лишь до плеча.

— Подумай о том, какая у тебя хуевая жизнь, Марш, — огрызнулась Эрин. — Вместе с такими неудачниками!

— Дура, — ответил Стэнли. Так безобидно и, даже, немного робко, словно испытывал смущение за свои слова.

Эрин резко навела на него камеру и быстро щелкнула. Она даже не смотрела в экран, когда делала свой первый, мать его, снимок. Полароид загудел, и через секунду снизу начала опускаться бумага. Беверли завороженно смотрела на это, Урис лишь с легким интересом, а Эрин бешено ругалась вслух.

— Блять! Ублюдок ебаный! Вот зачем я это сделала?! Ты испортил мне первый снимок, а он должен был быть особенным! Чтобы тебя и вообще вас всех собаки загрызли, в канаву чтоб провалились, ненавижу!