Неподражаемый доктор Дарвин

— Сомневаюсь, чтобы Филип Олдертон вообще что-то замечал, — ответил доктор. — Ледьярд не богат и не родовит. Сами посудите, рахит — болезнь бедняков. По шкале ценностей Олдертонов, во всяком случае, Филипа, наш юный друг находится где-то в самом-самом низу. Но раз уж мы собрались обследовать каменоломню, я и сам предпочитаю, чтобы Ледьярд оставался в доме. Идемте, Джейкоб. Оденьтесь потеплее. Мы проведем там часа два. Брезертону даны инструкции организовать поиски, если мы не вернемся через четыре часа — хотя, подозреваю, ему будет нелегко раздобыть добровольцев.

— Четыре часа, — фыркнул Поул. — Господи, Эразм, да если мы не вернемся через четыре часа, это явно будет значить, что мы свели с Бессмертным более близкое знакомство, чем хотелось бы. Брезертону придется собирать нас по кусочкам. Он сможет пустить наши кишки на подвязки — нам тогда они уж точно не понадобятся. Ладно, ведите, а я буду держать пистолеты наготове.

На улице было зябко. Оставив позади кирпичную громаду поместья, друзья зашагали вверх по склону к темной мельнице, стоявшей на вершине холма. Близилось полнолуние, так что и без фонаря идти было легко. Впереди быстро вращались в порывах восточного ветра гигантские лопасти, а еще через несколько минут путники услышали, как зловеще поскрипывают в ночной тишине приводной вал и зубчатые колеса ветряка.

Дарвин подошел к восточной стене мельницы и запрокинул голову, разглядывая вращающиеся крылья, черные в серебристом лунном свете.

— Странная конструкция, Джейкоб. Видите эту решетку на крыльях? И ширины они необычной. Не знаю, сколь это эффективно, такой стиль более не используется. Олдертон прав, мельница очень древняя, хотя все еще в рабочем состоянии.

Он простоял еще несколько минут молча, наблюдая мерные обороты гигантских лопастей.

— Понимаете ли вы, Джейкоб, что мы, очень может статься, глядим на вымирающую индустрию? Когда машины Ньюкомена [31] и нашего друга Джимми Ватта [32] достигнут совершенства, дни таких мельниц подойдут к концу. Сила ветра слишком непостоянна и переменчива. Через сотню лет зерно по всей Англии станут перемалывать паровые мельницы.

Поул беспокойно пошевелился у него за спиной.

— Возможно. Но не при нашей жизни, Эразм, и, честно признаюсь, я этому рад. Мне наши старинные мельницы куда милей жаркого пыханья паровых котлов Джейми. Подумайте только, какой Зверь может вылезти из них!.. Однако давайте спустимся в яму. Этак нам Бессмертного не выследить.

Доктор не двинулся с места.

— Хочу проверить все части поэтического послания старого Джеральда Олдертона. «Коль с востока ветр могучий над холмом разгонит тучи». Ну, ветер и впрямь хоть куда, а вот с тучами не так все гладко. — Дарвин оглянулся на низкую пелену облаков на востоке. — Никуда не денешься, тучи есть — но луну не загораживают. Интересно, насколько вольное толкование по части туч здесь позволительно? Так, следующий шаг. «И над мельницей, бледна, встанет полная луна». Тут все в порядке. Дальше. «То из черного колодца лютый Зверь на волю рвется». Пока что-то со зверем заминка. Пойдемте заглянем в саму каменоломню.

Он бросил последний взгляд на вращающиеся над головой лопасти и двинулся в обход мельницы. Каменоломня находилась совсем рядом, в каких-то сорока ярдах, на западном склоне холма. Спираль низких широких ступеней вела в глубь черного двадцатифутового провала к неровному и бугристому дну, на котором еще виднелись следы извлеченных из мягкой меловой породы глыб кремня.

— Пять тысяч лет, — тихонько выдохнул Дарвин. — Каменоломне пять тысяч лет.

Друзья стояли на самом краю. Из ямы, точно дыхание пяти тысяч зим, поднимался промозглый холод. Воображение так и рисовало в самой тени притаившиеся в ожидании фигуры.

Поул с Дарвином начали осторожно спускаться, оглядываясь на каждом шагу. Белые стены каменоломни отражали лунный свет, так что почти до самого дна дополнительного освещения не требовалось.

На последней ступеньке доктор все же зажег фонарь и поднял его повыше, всматриваясь в темные углы. Черные затаившиеся фигурки бежали перед лучом света, прячась в самые дальние щели и закоулки. Слышались лишь скрип и потрескивание мельничного механизма, да тихо посвистывал ветер в деревянной решетке. Сырые меловые стены словно бы отрезали все обычные ночные звуки.

Джейкоб Поул вынул пистолеты из ящичка, зарядил их и тихонько поставил ящичек на пол. Двое друзей осторожно двинулись по неровному дну ямы, обследуя темные расщелины и ниши, куда не проникал лунный свет. На дальней от мельницы стороне каменоломни обнаружилась ровная, гладкая площадка, похожая на овальный стол. Через несколько минут бесплодных поисков доктор с полковником остановились там, решая, что делать дальше.