Непогашенная свеча

Потом вспомнил, как отсёк себе руку. Если я сумел вытерпеть ту боль, то и эту перенесу. Раз плюнуть.

Последний довод почему-то оказался для меня решающим. Я протянул руку и взял один из камней. Начертанная на нём руна была простой до безобразия: прямая линия.

Руна Иса. Лёд, стужа, холод. Препятствия, неразбериха. Связь с руной Огня: лучшие времена. Лёд превращается в воду.

— Тяжёлый выбор, — вздохнул Логоамар.

Ещё бы он не был тяжёлым. Речь ведь обо мне, а со мной просто не бывает по определению.

Я сжал кулак…

Как будто ледяная вода просочилась сквозь кожу в кости. Неприятно, не больше. Чувство длилось пару секунд, потом пропало. Я вернул камень в ящичек и посмотрел на новообретенную голубую печать. И всё?

— Надо же! — Логоамар тоже удивился. — Села, как родная. Похоже, у вас сильная предрасположенность… Впрочем, да, о чём это я. — Он махнул рукой, видимо, вспомнив, что я — безродный уникум с чудесной магической силой. — Добро пожаловать в клан Воды, юноша! Будьте гостем в моём доме всегда, когда захотите.

— Благодарю вас, господин Логоамар, — поклонился я. — Это величайшая честь для меня. И если мне будет позволено попросить вас ещё о двух мелочах…

— Всё, что в моих силах, — развёл руками старец.

— Не рассказывайте никому о том, что я принял этот подарок.

Логоамар несколько раз моргнул, потом как-то мысленно объяснил себе мою просьбу и кивнул:

— Тогда я предлагаю прямо сейчас принять меня в учителя. Иначе от печати не будет никакого толка…

— Да, разумеется. И ещё кое-что… В академии был такой ученик — Вукт. Собственно, всё, что я знаю. Только имя. Я хотел бы увидеть его, если он, конечно, жив.

— Ну, если он жив, — усмехнулся Логоамар. — Ещё до вечера он будет тут.

— Хорошо бы до вечера, — кивнул я. — А домой завтра утром.

Улыбнувшись, Логоамар протянул мне руки.

— Я, Логоамар, глава клана Нимо, маг Воды девятого ранга, принимаю в ученики…

* * *

Вукт выжил. Хотя был изрядно забинтован и сильно зол. В отличие от остальных, он не считал, что мне нужно говорить спасибо. На целый год лишившись своих сомнительных заработков, он психовал, ругался и тонко намекал, что хорошо бы мне от души пробить. Но, увидев горстку золотых монет, буквально на середине фразы изменил тон и смысл, заявив, что, несмотря ни на что, парень я правильный, и дело со мной иметь приятно. От всей проснувшейся щедрости даже презентовал мне бутылку белого вина, загадочно сказав, что там, где была эта бутылка, есть ещё.

И вот настала ночь. Тихая, спокойная и безмятежная. Погода, будто понимая, чего от неё ждут, сделала всё, что могла: спокойное море, лёгкий тёплый ветерок и небо, полное ярчайших звёзд.

Мы с Натсэ сидели вдвоём в крохотной лодке. Не столько сидели, сколько полулежали друг напротив друга, соприкасаясь босыми ногами, и глядели то на звёзды, то друг на друга. В руках мы держали хрустальные бокалы с вином, которое оказалось действительно превосходным.

— Морт, — тихо сказала Натсэ. — Мне кажется, это лучший момент в моей жизни.

Мне тоже так казалось, и я даже сумел отогнать мысль о том, что Натсэ испытывает не свои чувства, а мои. Двенадцатый ранг…

Натсэ была в одном из своих платьев. Я глядел на неё и с удивлением понимал, что мне совсем не хочется кидаться на неё, срывать это платье просто потому, что можно. Мне просто доставляло удовольствие любоваться этой прекрасной девушкой, видеть мечтательную полуулыбку у неё на лице и тянуть эту ночь бесконечно.

— Ну и правильно, — сказала вдруг Натсэ. — Лодка не слишком устойчивая.

Я как раз поднёс к губам бокал и, поперхнувшись вином, закашлялся. Натсэ рассмеялась:

— Не бойся, я не читаю твои мысли! Просто у тебя они на лице написаны.

Позже, когда бутылка опустела, Натсэ спросила:

— А где мы будем жить?

— Ну… — задумался я. — В города, как я понимаю, лучше не соваться. Лореотис говорил о какой-то деревушке, где можно легко потеряться. Хотя я, честно говоря, понятия не имею, что значит жить в деревне. Ты в этом разбираешься?

Натсэ усмехнулась:

— Ну, лет до четырёх я росла в деревне. Кое-что урывками помню. Разберёмся. Уж с магом-трехстихийником как-нибудь не пропадём.

— Двух, — поправил я её. — Больше никакого Огня. Я поклялся, что буду носить его, сколько потребуется, но не обещал, что буду его развивать. Хватит.

— Даже если спички закончатся?

— Натсэ!

— Да шучу! — опять рассмеялась она. — Ты стал таким серьёзным. И вообще — другим.

— Хуже, или лучше?

— Другим, — повторила Натсэ. — Я не хочу сравнивать. Просто хочу быть рядом.

В этот момент чей-то голос негромко позвал из-за левого борта:

— Сэр Мортегар.

Я резко дёрнулся туда, одной рукой готовясь выхватить меч из Хранилища. Лодка покачнулась.

Но опасности не было. Было только лицо Гиптиуса на поверхности воды. По нему пробегали волны, и оно то и дело искажалось.

— Я должен извиниться, — сказал Гиптиус, пытаясь смотреть мне в глаза. — Нет, не так… Я хочу извиниться. Моему поведению нет и не может быть оправдания.

— Ты откуда говоришь? — спросил я. — Нашёл Сиек-тян?