Непокорная

Исмаил-бей тоже считал, что Ибрагим-паша проявил чрезвычайную храбрость. Но несмотря на все свое могущество, великий визирь обязан был добиваться успехов. Даже из-за одной-единственной неудачи султан мог низложить его или, еще хуже, отправить к нему своего палача.

Великий визирь прекрасно это понимал. Он сидел на своем диване с таким гневным видом, как будто хотел обвинить в своей неудаче всех присутствующих и даже самого Аллаха. Схватившись пальцами левой руки за бороду, Кара-Мустафа указал правой рукой на карту Вены:

– Только из-за трусости янычаров этот город не был завоеван. Если бы они продолжали атаковать, а не обратились в бегство, они с легкостью победили бы гяуров. Теперь же знамя пророка покрыто позором!

Униженный ранее ага янычаров закричал, покраснев от гнева:

– Ибрагим-паша прав: кратер был слишком глубоким! Моим отважным воинам пришлось взбираться по его стенам, как на холм, и это позволило христианам атаковать нас сверху.

– Молчи, пес, иначе я снесу тебе голову! – закричал на него великий визирь. – Офицеры, которые руководили атакой, получат по пятьдесят ударов плетью каждый и будут понижены в звании до простых янычаров. Во время следующей атаки они пойдут впереди всех!

– Посылать их в бой с разодранными плетью спинами равносильно приговору. Было бы более милосердно казнить их на месте, – с ужасом произнес один из сановников.

Кара-Мустафа мрачно улыбнулся:

– Армия должна видеть, как карают за трусость!

– Простите, что осмеливаюсь говорить, о могущественный, – произнес Мурад Герай и поклонился. – Но нам нужно меньше рассуждать о том, что произошло, и больше думать о том, что мы должны сделать, чтобы одержать победу.

– Продолжай! – сказал ему великий визирь таким тоном, который должен был напомнить татарину о том, что ему не следовало присоединяться к числу критиков.

Хан пододвинул карту Вены чуть ближе к себе и указал на горную цепь к северо-западу от города:

– После вчерашней неудачи янычарам нужно будет отдохнуть, прежде чем вы снова сможете отправить их в атаку. Но вполне вероятно, что за это время христиане успеют собрать армию и прийти на помощь городу. Мои люди перехватили посланников, которые везли сообщение о том, что несколько князей Алмании пустились в путь со своими войсками. Мы должны подготовиться к их прибытию, иначе они атакуют нас с фланга.

Кара-Мустафа скептически посмотрел на него и рассмеялся:

– С каких это пор крымский хан превратился в хнычущего младенца, который боится даже ветра, дующего в шатер?

– Я согласен с ханом Мурадом Гераем! – возбужденно воскликнул Ибрагим-паша. – Если придет армия христиан, мы должны быть к этому готовы.

– И что же это за армия? – насмешливо спросил Кара-Мустафа.

– Эмир Максимилиан Эмануэль выступил из Баварии и объединился с франконцами, – сказал Мурад Герай. – В общей сложности их войско должно составлять более пятнадцати тысяч человек.

Кара-Мустафа недоверчиво покачал головой:

– Пятнадцать тысяч против почти ста пятидесяти, которых мы здесь собрали?

– Вы забыли про эмира саксонцев, который тоже обещал помочь императору! – продолжал Мурад Герай.

– И сколько людей приведет саксонец? Не больше пяти тысяч! Одного нашего авангарда будет достаточно, чтобы разбить эту жалкую армию.

Кара-Мустафа был не готов согласиться с аргументами Мурада Герая. По мнению великого визиря, он все просчитал и был уверен, что сможет вовремя отразить нападение гяуров. Для него было важно как можно быстрее покорить город, лишив тем самым деблокирующую армию необходимости продвигаться к Вене. Курфюрсты Баварии и Саксонии не посмели бы атаковать его войско, если бы оно стояло гарнизоном за крепостными стенами и бастионами.

Мурад Герай снова прервал размышления Кара-Мустафы:

– Вы забыли про поляков, о могущественный!

– Про поляков? – Великий визирь снова засмеялся. – Кто тебе сказал, что они вообще придут? Их король болен и не в состоянии скакать на коне, не говоря уже о том, чтобы вести войско. Кто сделает это вместо него? Неужто Яблоновский, которому прекрасно известно, что бóльшая часть польской армии за ним не последует?

– И все же мы должны быть готовы к появлению поляков, – раздраженно сказал Мурад Герай. – Я знаю Яна Собеского! Он жаждет победить нас и вернуть Польше Подолье и Дикое поле.

– Этот королек не посмеет меня разозлить, ведь ему известно, что я в любой момент могу включить его паршивую маленькую страну в состав империи султана.

Несмотря на нежелание великого визиря прислушиваться к его доводам, Мурад Герай не сдавался:

– У деблокирующей армии христиан есть три подходных пути. Они могут спуститься по Дунаю на кораблях, но тогда мы атакуем их при высадке и загоним обратно в воду. Значит, скорее всего, они высадятся на берег выше по течению. Дальше они могут обогнуть Венский лес и появиться с юга. Но на юге ровная местность, и там наша армия сможет использовать свое численное превосходство и сровнять их с землей.

– И каков же третий путь? – с сарказмом спросил Кара-Мустафа.

Указательный палец Мурада Герая остановился на северной части Венского леса: