Непокорная

– Нам нельзя расслабляться! Пока татары наблюдают за всадниками, но если дьявол захочет, один из охранников нас обнаружит. К счастью, я пришла с другой стороны.

Карл с трудом встал и последовал за сестрой.

– Я хотел бы привести себя в порядок, – сказал он через некоторое время.

– Ты сможешь сделать это, когда мы будем достаточно далеко от лагеря, – ответила его сестра и вздохнула с облегчением, когда, дойдя до кустов, увидела там оставленных ею коней.

12

Мунджа еще не спала, когда снаружи раздался шум. «Наверное, татары все-таки поймали поляка и его освободителя», – с ужасом подумала она. Или же то была освободительница? У незнакомца был девичий голос… Но Мунджа тут же отбросила эту мысль. Ни одна девушка не смогла бы проявить такое мужество! При этом второй поляк был маленького роста… От мысли о том, что теперь они оба погибнут, на глазах у Мунджи выступили слезы.

– Что произошло? – спросила Бильге, которую разбудили громкие звуки.

– Я… я не знаю, – сказала Мунджа, не осмеливаясь приблизиться к выходу из юрты.

Вскоре ее отец вышел наружу. Свежий, прохладный воздух подул в юрту, и Мунджа пришла в себя. Она встала и накинула плащ.

– Что там, отец? – спросила девушка.

Исмаил-бей в замешательстве уставился на воинов, которые заходили в лагерь один за другим. Это был отряд Рината, который уменьшился почти вдвое.

Тем временем хан тоже покинул свою юрту. Он выглядел таким же ошеломленным, как и его гость.

– Что произошло? – спросил Азад Джимал.

Трое воинов упали ему в ноги, ударившись лбами о землю.

– Простите нас, господин! Поляки, забери их шайтан, нас поджидали. Мы потеряли много воинов, а бóльшая часть выживших ранены, в том числе и ваш сын Ринат. У него очень тяжелое ранение, поэтому нам пришлось ехать медленно, чтобы он мог добраться до лагеря живым и с вашим благословением отправиться в рай.

Азад Джимал чувствовал себя так, словно его ударили боевым польским молотом. Один его сын мертв, другому, по словам этого человека, недолго осталось жить на этом свете. Единственным преемником хана был теперь восьмилетний мальчик, и это в то время как поляки становились все сильнее, а Азада Джимала все чаще подводило здоровье.

Пока хан мысленно сетовал на свою горькую судьбу, через весь лагерь пронесся крик:

– Пленник исчез!

На несколько мгновений Азад Джимал застыл как вкопанный, а затем яростно сжал кулаки:

– Обыщите лагерь! Переверните все вокруг! Он должен быть найден!

Его воины, а также женщины и дети постарше побежали разыскивать пленника. В то же время охранники начали обыскивать каждую юрту. Та, где жили Исмаил-бей и Мунджа, не стала исключением.

Пока двое воинов рылись в сундуках и небрежно бросали одежду Мунджи на землю, слуга Исмаил-бея Назим с кривой ухмылкой смотрел на девушку. Когда татары поняли, что пленного в этой юрте нет, и покинули ее, слуга подошел к дочери своего хозяина:

– Я знаю: сегодня ночью ты выходила. Когда ты вернулась, в руке у тебя был кинжал. Я видел, как его клинок заблестел в лунном свете. Для чего он мог тебе понадобиться? Лишь для того, чтобы освободить пленника!

Назим говорил тихо, но сумел задеть девушку за живое. Мунджа хотела возразить ему, но прежде чем она успела что-то сказать, слуга продолжил:

– Если я расскажу об этом хану, он предаст и тебя, и твоего отца жестокой смерти.

– Я не освобождала пленника, – овладев собой, ответила Мунджа.

«Это не ложь, – подумала она, – ведь его освободил незнакомый юноша».

– Кроме того, – продолжила Мунджа, – ты наш слуга и обязан хранить верность мне и моему отцу.

– Почему я должен хранить верность человеку, которого султан сослал на край света? Ты грезишь, девочка! – Назим тихо рассмеялся и схватил Мунджу за плечо. – Твоя жизнь и жизнь твоего отца в моих руках. Я могу пойти к хану и рассказать ему о том, что произошло, или же промолчать. Но у моего молчания есть цена. – Назим умолк на мгновение, словно ожидая от Мунджи ответа, но девушка молчала, поджав губы. – Ты превращаешься в красивую женщину, – продолжил слуга. – Когда твой отец отправится к хану, ты под каким-нибудь предлогом отошлешь Бильге прочь и покажешь мне свою грудь.

«А потом и остальное», – мысленно добавил Назим.

Мунджа боролась со слезами и одновременно хотела обрести силу великана, чтобы задушить нечестивого слугу. Она вдруг подумала, что, возможно, ей стоит довериться отцу. Однако Исмаил-бей был слугой султана, а значит, врагом поляков. Кроме того, отец никогда бы не понял, что толкнуло ее на такой поступок, и, возможно, даже лишил бы ее своей любви. Неужели ей не осталось ничего иного, кроме как выполнить требование Назима? Мунджа догадывалась, что этим все не закончится. Возможно, позже он потребует, чтобы она ему отдалась…

«Ни за что!» – пронеслось у нее в голове. Мунджа готова была скорее умереть – или убить! В конце концов, Назим сам напомнил ей о кинжале, которым можно перерезать не только веревку, но и горло. С этой мыслью девушка повернулась к слуге спиной и отправилась в свою часть юрты.