Непокорная. Во власти мага (СИ)

Ясмин стиснула пальцами свою шею. Это душило сильнее удавки, будто вместо кандалов ей надели невидимый и оттого невозможный снять ошейник.

Риан поднялся, ступил к ней ближе, глубоко вздохнул и напряженно замер.

– Ясмин. Я чувствую твою боль, и это мучает меня… Мы сможем вырваться отсюда, я убью этого, – кивнул он на стража. – Но ты должна решить. Второй раз пощады не будет никому. Ты хочешь снова бежать? Со мной?

Ясмин выдохнула:

– Как мы уйдем Риан?! Мы уже пробовали – он нашел меня в два счета, словно точно знал, где искать. Ты в кандалах!.. А он маг с особой силой, и я не знаю, как ему противостоять. Он… он… – голос сорвался, и слезы подступили к горлу.

Проклятье, она не плакала много лет, всегда считала, что сильна для этого. Что никто, даже отец, не сможет заставить ее пролить слезы, но то, что делал с ней Вальдер, разрушало что-то внутри.

– Похоже, и я недооценил этого ублюдка, – медленно произнес Риан, подходя ближе. – Впрочем... и он меня.

Он вдруг отбросил мачете и взял лицо Ясмин в свои руки. И от одного этого касания нахлынуло все снова: и первая брачная ночь со связанными руками, и то мучительное унижение и наслаждение, которое только причиняло боль. Магия Вальдера и его власть над кредиторами, а после снова разговоры о делах, издевательские насмешки и похвала, даже восхищение во взгляде и даже будто толика нежности, а после… после снова его уверенные ласки, ненавистные прикосновения, в которых она растеряла свою гордость и суть. И попытка убить того, кто совсем недавно заставлял ее кричать уже не от боли... Нож у его горла, кровавый порез и теплая кожа под холодным лезвием.

Ненависть, страсть, ярость, унижение и что-то еще – все это смешалось в такой огромный ком в груди, что казалось, жглось огнем изнутри. И Ясмин закричала в голос, стиснув руки Риана на своем лице, но не в силах оторвать.

Зачем он заставил пережить все это заново?!

– Я с тобой. Слышишь, слышишь меня? – в тихом рокочущем голосе Риана слышалась ненависть и такая же ярость, как у нее самой. И еще невероятная теплота. Настоящий жар. – Я вытащу тебя, только реши.

Тело содрогнулось в рыданиях, и она повисла в его объятиях, цепляясь, как за последнюю точку опоры в своем кошмаре. Сейчас ей было плевать, очнется ли страж и сделает ли что-нибудь. Пусть даже явится сам Вальдер и приговорит к чему хуже…

Может ли вообще быть что-то хуже, чем уже случилось?!

– Прости меня, – быстро забормотала Ясмин, бессильно коснувшись лбом его груди. – Прости, Риан, что предала, что заставила бежать, а потом признала, что он мой супруг. Я больше не знаю, что делать! Я не имею права все потерять, отец… никогда бы не простил этого.

– Отец?! – Риан почти зарычал. – Ты говоришь мне про отца?! После все, что сейчас происходит тут? Это твоя жизнь, а не его. Он...

– Ты не понимаешь!

Ясмин отстранилась, снова повысив голос, и тут же вздрогнула, когда услышала собачий лай. И отпрянула от Риана, схватив свой мачете.

В редких просветах между стеблями она заметила, как Асенард все-таки очнулся, поднялся со своего места и заозирался в поисках Ясмин.

– Уходи, чтобы тебе не сделали еще хуже. Я и так перед тобой виновата!

– Хотел бы я уйти – давно бы ушел! – разозлился в конце концов Риан. – Думаешь, даже такой, как этот Вальдер, может со мной так справиться?! Лучше подумай, почему я еще здесь. – Риан только яростно стиснул челюсти и скрылся в проходе между рядами. Ясмин осталась одна, глядя на колыхающийся тростник.В обвинении Риана она вдруг услышала то, чего когда-то хотела. Она нужна ему, нужна не просто как подруга детства. Он здесь ради нее...

Но Риан уже исчез в зарослях, будто его и не было. На миг она даже подумала, не привиделось ли ей его присутствие: быть может от жары и изнурения у нее помутился рассудок, и она придумала себе эту встречу.

Но пальцы еще хранили его заботливые касания, а перед глазами так и остался тот первый взгляд, когда он увидел ее в зарослях, от которого пробрало до глубины души. И стало ужасно больно, что он так разозлился ее упрямству.

Ладно. Пусть пока у Вальдера не будет никаких подозрений. Лучше ей обдумать все во время этой изматывающей монотонной работе, чем снова сорваться и рвануть сгоряча, а потом попасться Вальдеру и… от мысли, какое еще наказание он сможет выдумать, сердце громко забилось в груди.

Ясмин облизнула пересохшие губы и снова взялась за рубку.

Глава 16.

К концу дня, проведя два самых жарких часа в забытье в тени, она едва могла пошевелиться. Движения стали механическими, мыслей не осталось. Жгла в руках рукоять мачете из ненавистной слоновьей кости – это не украшение, а пыточное средство.

И хотя никто не требовал с Ясмин определенного результата, она взялась за работу так, словно от этого зависела ее судьба. Словно за то, насколько хорошо она выполнит указание, она получит освобождение и похвалу.

Чью, Вальдера? Или самой себя?