Непокорное сердце

— Ида еще не готова? — увидев выходящую из его палатки Мэй, спросил Дрого. — Я обещал ее матери, что привезу ее на закате солнца.

— Она сейчас выйти, — ответила Мэй на ломаном французском.

— Ты делаешь успехи, — похвалил ее Дрого. Польщенная Мэй смутилась.

— Я много разговаривать с Иво. — Она подняла на Дрого глаза. — Я сейчас идти к нему помогать с детьми.

Повернувшись, Мэй направилась в стоящую неподалеку невысокую палатку Иво.

Дрого поискал глазами Серла; тот, сидя в небольшой компании норманнов под раскидистым деревом, пил из бурдюка вино. Дрого быстро подошел к нему и тронул за плечо.

— Ты не хочешь еще раз повидать свою знакомую? — спросил он. — На рассвете мы сворачиваем лагерь, и ты ее больше не увидишь.

— Знаю. Я собирался туда, но только после Иды, — ответил Серл. — Кстати, она ничего не спрашивала обо мне и своей матери?

— Ни слова. Ты говорил мне, что вы любили друг друга двадцать лет назад. Эта любовь сохранилась до сих пор?

— Представь себе! Столько воды утекло… Я и сам удивлен: достаточно было одного взгляда, и наше чувство вспыхнуло с новой силой. Как будто и не было этих двадцати лет…

— Мне трудно об этом судить. Со мной такого не случалось. — Дрого нахмурился. — И не дай Бог, чтобы случилось. Посоветуй, как мне следует поступить с Идой?

— Ты, о чем?

— Она нашла свою семью. В монастыре, далеком от превратностей войны. По правде говоря, безопаснее всего ей было бы оставаться с матерью, а не ехать со мной в Лондон.

— Но ты ведь не хочешь расставаться с Идой?

— Конечно, нет, но не могу же я думать только о себе.

— Можешь. В конце концов ты не святой. Знаешь, зачем я хочу сегодня пойти в деревню? Чтобы убедить Ведетту отправиться со мной в Лондон.

— Ты думаешь, она с тобой поедет? — изумился Дрого.

— Не знаю… Ты говорил об Иде. Допустим, она останется здесь; но может случиться так, что ее красота привлечет внимание какого-нибудь селянина или же в разлуке ее чувства к тебе охладеют. И потом, Ида ведь не говорила о своем желании вернуться в семью — может быть, она как раз хочет ехать с тобой.

— И, если ты скажешь, чтобы она оставалась здесь, это ее больно заденет и даже оскорбит. Самое простое — спросить ее саму. И сделать это надо прежде, чем ты повезешь ее к матери, или по дороге. Другого я тебе посоветовать не могу.

Подводя лошадь к своей палатке. Дрого раздумывал над словами Серла. Ида уже ждала его. Крепко обхватив девушку за талию. Дрого подсадил ее в седло. Заметив шкатулку, которую Ида прижимала к груди, он на миг даже забыл обо всех сомнениях.

— Ты решила показать шкатулку Эдит своей матери? — вскочив на лошадь, спросил он.

— Да. — Она провела рукой по резной крышке. — У меня не хватает мужества заглянуть в нее. Пусть лучше это сделает мама.

— Не думаю, что старая отшельница могла подарить тебе что-нибудь плохое или страшное, — пробормотал Дрого, уязвленный тем, что Ида не стала искать поддержки у него. Значит, он еще не настолько близок ей… «Вот и ответ на твой незаданный вопрос», — горько сказал он сам себе.

— Может быть, это и так, но ее предсказания почти всегда бывали страшными и оказывались верными. И тут я ничего с собой поделать не могу: думаю об этом каждый раз, когда смотрю на эту шкатулку.

— Раз все плохие пророчества уже сбылись, то бояться теперь нечего. Иначе бы старая Эдит тебя предупредила.

— Возможно, ты прав, — с сомнением ответила Ида.

Дрого промолчал. Ко всему прочему Ида еще и не верит ему! «Это уже второй недвусмысленный ответ на тот же вопрос», — снова сказал он себе.

За весь остальной путь Дрого не проронил ни слова. Когда впереди показались старинные каменные стены, он с трудом подавил желание повернуть назад. У железных ворот монастыря, когда Ида обнялась с Ведеттой, которая вышла ей навстречу, он пожалел, что не сделал этого.

— Спасибо вам за то, что вы разрешили ей сюда приехать, — благодарно произнесла Ведетта.

— Она ваша дочь. — Дрого пожал плечами.

— Да, ей следует быть вместе со своей семьей.

Дрого молча кивнул.

— Я вернусь за тобой через три часа, — отрывисто бросил он Иде. Не дожидаясь ответа, он повернул коня и, почти сразу пустив его в галоп, стремительно понесся прочь от монастыря, чувствуя, что если задержится еще хоть на секунду, то может сделать что-нибудь непоправимое. Нет, он заберет Иду с собой, только если она захочет этого сама. Он не должен использовать свое право воина-победителя и увозить ее силой, как обычную пленницу, иначе все то прекрасное, что было между ними, развеется словно дым. И единственное, что ему теперь остается делать, — это молить Бога, чтобы выбор Иды пал на него.

Глава 17

Еще раз пригубив вино из тонкого серебряного бокала, который мать захватила с собой при бегстве из Пивинси, Ида протянула руку к стоящей на скамье шкатулке. Ее содержимое все еще вызывало у девушки опасения, но она уже начала чувствовать досаду на свою нерешительность.

— Что это? — удивленно спросила Ведетта, когда Ида переставила шкатулку на стол и привычно провела ладонью по ее резной поверхности. — У нас в доме такой не было.