Непокорное сердце

— Мне нужно пойти в деревню, — упрямо повторила она.

— Но это не значит, что я позволю тебе выполнить твое намерение.

— Хотелось бы рассказать тебе больше, но пока я сама ничего не знаю. Я зашивала рубашку Дрого, и неожиданно у меня возникло такое чувство, что мне надо немедленно отправиться в деревню. Это трудно передать словами, но поверь мне, я бы не стала беспокоить тебя понапрасну.

— Пожалуй, это стоит внимания, — рассудил Серл и, взяв ее за руку, подвел к лошади.

— Но мне не кажется, что там какое-то кровопролитие.

— Это хорошо, — буркнул Серл, взбираясь на лошадь. Подняв Иду, чтобы посадить ее позади себя, он произнес: — Но кто знает, не произойдет ли оно, когда мы приедем на место.

Ида судорожно обхватила его талию, потому что норманн почти сразу перевел лошадь в галоп, и крикнула, стараясь заглушить стук копыт:

— Ты говоришь так, как будто я во всем этом виновата!

— Иногда я и в самом деле так думаю. Никогда еще мне не приходилось встречать девицы, которая обладала бы такой же способностью вляпываться в разные неприятности, как ты. Ты, девочка, делаешь это с такой легкостью, будто собираешь цветы.

— Я что, нарочно, что ли? — сердито буркнула Ида себе под нос, но, увидев вдалеке деревенскую церковь, оцепенела в каком-то тяжком предчувствии. Ее охватила непонятная тревога, странное, необъяснимое волнение.

— Возможно, там опять какая-то беда, — неуверенно проговорила Ида.

— Ты слышишь что-нибудь? — подозрительно спросил Серл, озираясь. Увидев, что Ида побледнела, он нахмурился.

— Нет, я ничего не слышу, но я, как бы это сказать… я чувствую. Чем ближе мы к деревне, тем сильнее становятся мои ощущения. У меня даже свело живот, а сердце бьется, как молот.

— А! Вот это хорошо, — удовлетворенно произнес Серл.

— Что же в этом хорошего? — возмутилась Ида.

— Да я не про тебя, — ответил Серл, указывая куда-то в сторону. — Я увидел Дрого, который возвращается от Вильгельма; он тоже нас заметил. Слава Богу! Теперь пусть он возьмет на себя все заботы о тебе!

Ида негромко чертыхнулась, и Серл рассмеялся.

— Куда это вы оба отправились? — подъехав к ним, хмуро спросил Дрого и, посмотрев на Иду внимательнее, тревожно заметил: — Ты выглядишь совсем больной.

— Я и правда чувствую себя очень плохо; не знаю, что со мной будет, если мы сейчас же не доберемся до деревни.

Дрого пересадил Иду к себе, сделал знак Серпу, чтобы тот не отставал, затем снова с удивлением взглянул на девушку. Никогда еще он не видел ее такой бледной. Похоже, «послания» действуют на нее не лучшим образом и в конце концов могут оказаться опасными для ее здоровья.

— Что там произошло? — спросил он.

— Точно не знаю. Я только чувствую, что должна сейчас там быть. Но никаких голосов я не слышу, и у меня нет никаких видений. Есть лишь одна потребность — ехать туда немедленно, и она настолько сильна, что причиняет мне боль.

Он успокаивающим жестом положил ладонь на ее руку:

— Мы скоро там будем. В какую именно часть деревни нам надо ехать?

Ида невидяще глянула перед собой. Как бы в ответ на его вопрос перед ее глазами возникло высокое и длинное каменное здание с массивными стенами.

— Я должна попасть в монастырь.

— А разве там есть монастырь? — удивился Дрого.

— В конце деревни, — вмешался Серл.

— Но почему именно туда? — спросил Дрого.

— Мне и самой хотелось бы это знать.

К тому времени, как они достигли монастыря, Ида дрожала всем телом и еще больше побледнела: ей было так плохо, что, слезая с лошади, она едва не упала, но Дрого ее подхватил.

Ида на подкашивающихся ногах подошла к скрипучим железным воротам и, открыв их, оказалась в монастырском дворе. И тут же ее ощущения стали как-то определеннее, а тревога исчезла, уступив место ожиданию. Радостному? Этого она пока понять не могла, но теперь знала, что кто-то думает о ней и мысленно зовет ее. Зовет, испытывая не страх, а надежду, которая росла с каждым ее шагом. И вдруг Ида поняла!

— Этелред, — помертвевшими губами прошептала она.

Отстранив от себя руку Дрого, Ида рванулась вперед. Издав проклятие, Дрого и Серл неуклюже устремились следом. Добежав до угла, Ида повернула и неожиданно остановилась так резко, что оба норманна лишь чудом не налетели на нее.

На каменной скамье сидела женщина и чинила детскую рубашку. У ее ног играл мальчик. Из-за низко опущенной головы Ида не видела лица женщины, но в этом не было никакой нужды — она сразу узнала свою мать.

Ида хотела окликнуть, но поняла, что не сможет произнести и звука, так сжало горло. Из двери монастыря внезапно вышла Аверил и направилась к скамье. Аверил тоже заметила Иду. Она замедлила шаг, вглядываясь в нее, и вдруг замерла, раскрыв рот от изумления.

— Ида! — взвизгнула она и, подхватив юбки, бросилась к старшей сестре, протянувшей к ней дрожащие руки.