Непокорные

Знание приходит из самых глубин, где давным-давно она его спрятала от самой себя и похоронила.

Если она хочет выжить, нужно держаться вороны.

Через некоторое время она видит впереди серую пелену и чувствует ветер в лицо. Лес похож на туннель, думает она. Туннель из деревьев. И она подходит к его концу.

Впереди мелькает просвет. А за ним она видит очертание холма, похожего на припорошенный снегом меховой загривок огромного животного. Оно припало к земле и выжидает.

У нее получилось. Она нашла выход из леса.

На холме Кейт настолько открыта стихиям, что сейчас предпочла бы душащую тесноту леса. Оглушающий ветер хлещет ее по лицу. Губы и нос горят от холода.

Ворона все еще там. Выписывает над ней иссиня-черные петли. За ревом ветра в ушах Кейт едва слышит ее карканье.

На гребне холма она видит, как внизу мерцает оранжевым деревня. Идти под горку легче: теперь склон укрывает ее от ветра. Руки и лицо у нее саднят, на пятке пульсирует мозоль. Но снег мягко ложится на лицо. И она почти дошла до коттеджа. Она почти дома.

Она смотрит вверх. Тучи разошлись, обнажив вечернее небо в россыпи ярких звезд. Она провожает взглядом ворону и больше не чувствует страха – вместо этого она поражена красотой ее полета, серебристым отблеском на ее крыльях.

Она боялась ворон с того дня, как погиб отец. С тех пор, как увидела взмахи черных бархатных крыльев в летнем небе.

С того дня, как она стала чудовищем.

Но она не чудовище и никогда им не была. Она была всего лишь девятилетним ребенком, и в ее сердце не было ничего, кроме любви и любопытства. К стаям птиц в небе, к розовым кольцам дождевых червей на земле, к пчелам, гудящим целое лето. Она тянется к карману, нащупывая пчелку, и у нее сдавливает горло. Она вынимает брошь, поднимает ее к ночному небу, и та светится, будто еще одна звездочка. Почти как до аварии.

Она вспоминает силу, с которой Отец вытолкнул ее из-под колес. Его последнее прикосновение. Он умер за нее, точно так же, как и она готова умереть ради своего ребенка. Жгучие слезы льются из глаз. Она сама не знает, по ком плачет – то ли по той маленькой девочке, у которой на глазах умер папа, то ли по той женщине, что двадцать лет винила себя в его смерти.

– Он умер не из-за меня, – говорит она вслух, впервые признавая эту истину. – Это был несчастный случай.

Сделав последний круг, ворона исчезает вдалеке; до Кейт доносится прощальное «кар».

– Малышка в порядке, – говорит доктор Коллинз и искренне, от души улыбается. Она приложила стетоскоп к животу Кейт и внимательно слушает.

– Вы уверены? – спрашивает Кейт. За все это время – с момента аварии и до того, как Кейт, шатаясь и дрожа от холода, вошла в кабинет врача – она не почувствовала шевелений. Ужасная картина снова встает перед глазами – ее замерзшая в утробе девочка, крошечные пальчики, сжатые в кулачки.

– Вот, послушайте, – говорит доктор, передавая ей стетоскоп.

И она слышит, как бьется сердце ее малышки. Ее охватывает облегчение, слезы щиплют глаза.

– Как я и говорила, – улыбается доктор Коллинз, – боевая девочка.

– Ты уверена, что справишься до приезда мамы? – Эмили уже собралась уходить, но медлит. Ее муж, Майк, уже сигналит из машины.

Сегодня ослепительный день; заснеженные изгороди сверкают на солнце. Кейт наблюдает, как свиристель выискивает ягодки рябины, как дрожит ее хохолок. К ней присоединяется ее пара, и они принимаются выводить трели. В небе выписывают пируэты скворцы.

– Так точно. Спасибо вам огромное за все.

Эмили забила холодильник всякой всячиной, которая только может понадобиться – полуфабрикатами, хлебом и молоком. Она привезла подгузники и надувной матрас для мамы Кейт. Они с мужем даже организовали буксировку ее машины в мастерскую в Бексайде. Кейт не знает, как их благодарить.

– Ну, ладно, просто дай мне знать сразу, как будут новости! Почувствуешь даже намек на схватки – я хочу знать об этом немедленно!

Эмили садится в машину, машет рукой на прощание; в этот момент Кейт больно за свою подругу – она вспоминает, что сказала ей Эмили у костра в Ночь Гая Фокса.

Когда – то у меня был ребенок.

Кейт до сих пор не верится, что для нее – для них – все обошлось без последствий. С самого дня аварии она ждет тревожных признаков: боли в животе, пятен крови на нижнем белье. Но все прекрасно: малышка снова шевелится, крутится и пинается. Вечерами Кейт, не переставая удивляться, наблюдает, как то тут, то там у нее из живота выпирает крошечная ручка или ножка.

Скоро Кейт возьмет своего ребенка на руки – она воспринимает этот факт не иначе как чудо. Интересно, какой у нее будет цвет глаз, когда сменится голубой, как у всех новорожденных? Как она будет пахнуть?

Мама прилетает завтра. В Лондоне она сядет в поезд, а потом арендует машину, чтобы можно было добраться до больницы, когда придет время.