Непокорный талисман (СИ)

Слезы и гнев душили Коллет, она отбивалась, кусаясь и царапаясь, но это лишь разжигало насильника. Он был слишком силен и ловок, поэтому, хотя и не без труда, сломил сопротивление юной женщины. Ил не солгал, в любви он тоже оказался достаточно искусен. Поэтому, вопреки своей воле, Коллет в конце-концов тоже ощутила трепет желания и мгновение конечного экстаза. И это оказалось для нее самым мучительным испытанием. Она чувствовала себя грязной, униженной и бесчестной, ибо, испытав удовольствие с чужим мужчиной, тем самым предала своего мужа.

А молодой воин был был в восторге. Приподнявшись на локте, он уже по-хозяйски смотрел на свою жертву, ощущая свою мужскую привлекательность. Он перебирал спутавшиеся рыжие кудри, снова покрывал поцелуями уже безвольное тело и снова жаждал близости.

В этот день он не отпускал ее до самого вечера, опять и опять предаваясь любви неподалеку от мертвых тел. Но жужжание мух и клекот ворон, над покойниками в конце концов заставили его собрать вещи и приготовиться к путешествию.

Только теперь Ил задумался о том, что Коллет разыскивают, и за ними, безусловно, уже выслана погоня. Но его охватил какой-то дикий кураж и непонятная уверенность, что ему помогают незримые силы. Янычар всегда считал себя избранным, мечтал выйти из подчинения Солнцеликому и его слугам. Время, проведенное в фургоне актеров, лишь укрепило в нем это желание. Быть вольным разбойником — вот в чем заключалась его мечта.

Он оставил себе переметные сумы с едой и бурдюки с водою. В поясах убитых им стражников были кое-какие деньги. При Селиме же оказалось полтора десятка полновесных золотых монет, целое состояние, на которое можно прожить целый год, а то и более.

Немало стоили и лошади, но Ил решил взять лишь одну запасную. В лесу было непросто передвигаться с таким количеством верховых животных, а на большой дороге он тем более привлек бы внимание, ибо совсем не походил на солидного купца, ведущего полдесятка породистых лошадей на продажу. Он тщательно осмотрел и отобрал оружие, каждая добрая булатная сабля была на вес золота. Из пистолей же, которые ценились гораздо меньше, он выбрал только самые лучшие. Так же поступил и с одеждой. Обмотал свою талию тончайшим шелковым шарфом Селима, снял подходящие по размеру сапоги с одного из убитых, спрятал их в седельной сумке.

Ил хотел снова обрядить Коллет в мужскую одежду, но ей все было велико. Впрочем ее платье, даже изорванное и помятое, благодаря великолепию ткани и кроя, все же сохраняло впечатление богатства и изысканности, поэтому он велел ей поплотней укутаться в кисейное покрывало, загодя приготовленное для этого еще Селимом.

Чувствовать себя пленницей, безвольной игрушкой в ненавистиных руках было, к сожалению, для Коллет не внове. Но после того, как она познала настоящую любовь, ощутила себя личностью, достойной не только жажды обладания, но уважения и подлинного преклонения, женщина не могла более терпеть нынешнее унизительное положение. Ил не понимал или не хотел понять этого. Ее подавленность казалась ему покорностью. Он самоуверенно полагал, что мужская сила и владение техникой соития, сделало его неотразимым и единственно желанным партнером для рыжеволосой красавицы. Поэтому, несмотря на обычную недоверчивость и осторожность, с нею он понемногу утратил свою бдительность, хотя по-прежнему спал достаточно чутко. Так что Коллет пришлось оставить несколько пугавшую ее мысль о возможности зарезать насильника во время сна.

Через два дня они выбрались к широкому тракту, но еще какое-то время ехали по нему лишь ночью, днем же пробирались лесом или же пережидали. Наконец, на перекрестке дорог обнаружился гостиный дом. Хозяин не без опаски окинул спутников цепким опытным взором, он угадал в молодом мужчине хищника, от которого лучше бы держаться подальше. Но деньги сыграли свою роль. Путники получили ночлег и пищу.

Тяжелые перепетии, выпавшие на долю Коллет, обострили и ее интуицию. Как ни хотелось ей броситься в ноги толстяку с добродушным лицом и просить его о помощи и защите, она понимала, что ничего этого от него не получит. Хотя на первом этаже крутилось несколько дюжих слуг, хозяин, судя по всему, робел перед Илом. К тому, же жадно заблестевшие при виде монеты глаза явно свидетельствовали о преклонении перед золотом, которым располагал опасный молодчик. Поэтому Коллет безропотно поднялась в снятую комнату. Это успокоило беглого янычара, и вечером он позволил ей вместе с ним спуститься в обеденный зал.

В сомнительной чистоты задымленом помещении стоял гвалт. Группка оборванцев в остатках солдатского обмундирования (вероятно, дезертиров) не желала или не могла расплатиться за выпитое и съеденое. Дюжие работнички выдворяли их наружу, заодно снимая то немногое, что еще могло пригодиться, например, сапоги или почти целый кафтан.

Угловой столик у окна занял надменный седой старец с вихрастым подростком, то ли его учеником, то ли прислужником. В глубине зала расположились несколько купцов со своей

челядью.