Неполная перезагрузка

— Ну, конечно, ты же у нас благородный. Думал, что я буду с тобой разбираться один на один. И ты с легкостью превратишь меня в боксерскую грушу, ведь у меня же нет твоих способностей, а помочь мне заполучить их ты отказываешься.

— Если тебе нужны какие-то способности, то и создавай их себе сам. С чего вы все взяли, что это именно я должен вас всех ими наделять, — зло сказал Александр.

— Вот добыванием для себя и всех остальных способностей я сейчас сам и займусь, — произнес Смирнов, аккуратно и медленно впрыскивая содержание шприца в вену Александра.

Все внимательно стали следить за изменениями в состоянии Александра. Никто из присутствующих не относился к нему с сочувствием. Они все ненавидели этого человека. Причем ненавидели они его не только из-за того, что он создал в их жизни проблемы, а в большей степени из-за его природных способностей, его возможностей без особых усилий получать результаты, которые они могли получить с очень большим трудом, а то и вовсе не способны были получить. Они считали крайне не справедливым, что природа такому неправильному человеку дала все, а им таким правильным и хорошим, никогда не нарушающим принятые нормы поведения, ничего не дала.

В полном молчании прошло десять, потом уже пятнадцать минут, но никаких видимых изменений в состоянии Александра так и не появилось.

— Придется добавить, — недовольно с тяжелым вздохом произнес Смирнов.

— Люди даже от обычной дозы этого препарата бывает, загибаются. Вдруг он не выдержит, — заволновался Баскилович. — Я знаю, о чем говорю. В молодости мне довелось участвовать в разработке этого препарата.

— Исаак Абрамович, ну и говно же вы разработали, — засмеялся Александр.

— Он сам говорил, что на него химия действует не так, как на всех людей. Будем потихоньку прибавлять. Возможно, дозу и подберем. Другого выхода у нас все равно нет, — сказал Смирнов.

— Уже вечер, а пришли мы утром. Мы устали и есть хотим. Может нам лучше прерваться и отдохнуть? — предложил Баскилович.

— Никто отсюда не уйдет пока мы так или иначе не завершим операцию. Если потребуются, будем спать по очереди. Андрей Николаевич, сходите на кухню, приготовьте нам чай с бутербродами, может, еще какой ни будь еды. Пожалуйста, возьмите это на себя, — распорядился Смирнов.

Он вколол Александру еще один шприц препарата. Потом еще и еще.

Только после пятой инъекции состояние Александра изменилось. Но оно изменилось совсем не так, как рассчитывал Смирнов. Александр вовсе не стал мягким и пушистым, готовым ответить на любой вопрос. Он, словно мгновенно в несколько раз увеличив свои силы, весь забился, пытаясь порвать удерживающие его веревки и добраться вовсе не с благими намерениями до Смирнова с Баскиловичем и Бугрова. Но веревки были надежны и нечеловеческие усилия Александра ему не помогли освободиться. Однако Смирнов все же побоялся приблизиться к Александру, пока действие препарата не прекратилось, и Александр не затих. Зато еще одно введение препарата, наконец, дало ожидаемый результат. К этому моменту было уже около часа ночи. Баскилович устал настолько, что уже был не в состоянии волноваться по поводу чудовищной передозировки опасного препарата и с трудом осознавал происходящее. Более молодые Смирнов и Бугров еще держались, но все же их реакция тоже ощутимо замедлилась.

— Вы не понимаете… Это нельзя… Всем будет плохо…, - захныкал словно ребенок, лишившийся воли к сопротивлению, Александр. Из его глаз покатились слезы, а тело было настолько неподвижно, что приобрело вид почти неживого.

— Получилось! — радостно выкрикнул Смирнов, выводя своим криком из состояния толи дремоты, толи ступора Баскиловича.

— Александр Михайлович, как вы делали процедуру омоложения? — торопливо спросил мгновенно сориентировавшийся Баскилович.

— Нельзя… будет плохо…, - продолжил хныкать Александр.

— Мы знаем о плохом. Мы все исправим. Нам можешь сказать, — продолжил Баскилович.

— Прибор… Я использовал прибор, — почти шепотом выдавил из себя Александр.

— Ну, вот видишь, как все просто. Не надо сопротивляться. Как устроен этот прибор? — приободрился Баскилович.

— Нельзя… я не должен…, - после длительной паузы произнес Александр.

— Можно! Скажи нам и тебе сразу станет легче, — продолжил давить на вялого Александра Баскилович.

— Это такой прибор…, - начал говорить Александр и снова замолчал.

— Хорошо! Говори дальше!

— Я не могу объяснить. Слишком сложно, — снова заплакал Александр. — Не заставляйте меня.

— Скажи, где лежит твой прибор? — вмешался Смирнов уже начавший паниковать из-за того, что действие препарата должно было скоро закончиться.

— Прибора нет. Я его давно разобрал, — быстро и легко ответил Александр, видимо все же сохранивший, слабую способность оценивать, сообщаемую им информацию и понявший, что эта информация ничего не даст.

— На каких принципах работал прибор? Что он делал? — снова взялся за допрос Баскилович.

— Не спрашивайте, я этого не должен говорить, — плаксивым и одновременно просящим голосом сказал Александр. — Эта информация должна умереть со мной. Иначе меня никогда не простят.