Непонятные

Проснулся, не веря своему счастью: он в доме с людьми… Среди живых людей! Вон хозяйка, она кого-то кормит, примостившись на печке. Ах, там лежит кто-то… старушка… кажется, слепая… Он поежился: в избе было холодно. Надо вставать и разжигать очаг!.. Тенел наколол дров, печка запылала приветливым, добрым огнем. Лукерья накормила гостя завтраком. Тенел поблагодарил ее и стал собираться в путь.

— Куда же вы в этакую стужу и снег? В такой одежонке? — промолвила она вполголоса. — Так и замерзнуть недолго! Погибнуть!

— Морозы, сынок, морозы! Лютые, с метелями! Остерегись! Пережди! — ласково повторила старушка.

Тенел остался с великой радостью. Он тут же принялся хлопотать по хозяйству… Хозяйство было сильно запущено — чувствовалось отсутствие мужчины. Тенел трудился не покладая рук до самого вечера, тронутый добротой и вниманием женщин.

Вечером за ужином он рассказал им о себе, а женщины — о себе. Старушка оказалась свекровью Лукерьи; ослепла она вот уже как год; сын ее был на войне с турками.

— Не пришлось ли тебе встретить сына моего, Терентия Терентьевича Смирнова, уважаемый гость? — спросила старушка, когда они уже легли спать.

— Нет, мать, не приходилось! — ответил Тенел, чувствуя себя виноватым и смущенным оттого, что должен огорчить мать солдата.

Старушка опустила голову на подушку и, вздохнув, затихла.

На следующее утро Лукерья доверила Тенелу тайну: она получила извещение о гибели мужа, давно получила, да вот жалеет свекровь — скрывает от нее!

— Мы, русские женщины, привыкли оставаться вдовами! — всхлипнула Лукерья. — Привыкли! — повторила она горько.

Лукерья ни минуты не сидела на месте: убирала, стряпала, шила, штопала, ухаживала за беспомощной свекровью… Он не хотел быть им в тягость, нахлебником, лишним ртом и все раздумывал, чем бы помочь.

Как-то старушка тихонько, жалобно попросила его остаться у них до весны — помочь по хозяйству, а там авось и Терентий, их кормилец, вернется. Тенел видел, как бедно и скудно им живется: изношенное белье, плохонькая одежда, ветхая утварь, съестных припасов — в обрез. Он выведал у Лукерьи имена зажиточных хозяев и, прихватив с собой топор, пошел узнать, не нужен ли им работник — постолярничать, поплотничать, наколоть дров… Вот когда сгодилось ему то, чему научился он в Оренбурге, возводя хоромы купцам.

Тенел сговорился с первым же хозяином, к которому наведался; тот, к счастью, оказался человеком не скупым, понимающим чужую беду… Всю зиму снабжал он Тенела дровами и провизией — за работу на совесть. Лукерья и старушка жили теперь в тепле и сытости… Потом нагрянула беда: в один из вьюжных зимних дней свекровь Лукерьи скончалась. Как оно и положено добрым людям, Лукерья долго носила траур по свекрови.

По весне Тенел собрался в путь, в родимые края, но Лукерья загрустила, расплакалась вдруг, и он остался. Лукерья заботилась о нем — стирала, готовила, и все как-то легко, просто, неприметно; она была не особенно разговорчива, но и без ее слов Тенел понимал, что Лукерья питает к нему те же чувства, что и он… Они еще не открыли их друг другу, лишь стали вместе ходить на работу к местному богатею, вместе возвращаться… Вместе отправлялись они и на гулянья. Летними вечерами молодежь собиралась в центре деревни, развлекалась, как умела. Далеко за полночь Лукерья и Тенел брели домой… И однажды он взял ее руку в свою.

Вскоре Лукерья и Тенел решили соединить свои судьбы. Так Тенел остался в русской деревне.

У Тенела и Лукерьи родился сын, а спустя два года — дочь. Они назвали их Палваном и Марией. Тенел и Лукерья считали себя самыми счастливыми людьми на свете, хотя никогда об этом не говорили вслух, лишь каждый — наедине с собой… Они много работали: Лукерья слыла в деревне лучшей прачкой, а Тенел — мастером на все руки; односельчане уважали их и за добрый, приветливый нрав, и за скромность…

Молодые родители не могли нарадоваться на сына и дочку — такие они росли пригожие и сообразительные… Дети и Лукерья упросили Тенела научить их говорить по-каракалпакски. Он взялся за дело, и всерьез. Тенел помянул хорошим словом Михайлова, ведь своих-то он учил по его методу: повторял вслед за русскими словами каракалпакские…

Человеку хочется еще чего-то, всегда влечет мечта. В Тенеле она теплилась тоже. Мечта о родине. Степь снилась ему, мерещилась наяву, она влекла его с каждым годом все более властно и неотступно.

— Птица должна возвращаться в свое гнездо, а мужчина — на свою родину, — сказала ему однажды Лукерья. — Я вижу, как ты маешься! Поедем!.. Дети об этом тоже мечтают.

— Какая ты у меня! — только и смог вымолвить Тенел. У него горло перехватило от слез. В который уж раз он подумал: «Золотая досталась мне жена!»

На семейном совете порешили, что заработают поя больше денег, купят хорошую лошадь, крепкую повозку — и вот тогда!..