Непонятный роман

– Пол такой и должен быть. Не смотри на меня, это Соня его так покрасила. Цвет «вчерашнее какао» я его назвал.

– Ооок.

– В общем, вот так.

– Круто, поздравляю. Как все доделаете, в гости нас зовите.

– Так ты уже у нас в гостях.

– Мы тут случайно вообще-то оказались.

– Да… Ну что, ляжем? Я на гостевой диван могу лечь, а ты в спальне ложись.

– Да не уснем уже сейчас. Давай на кухне посидим.

– Да! Взбодримся, коньяка с кофейком, и двинем.

– Кофеек ты где возьмешь?

– А у нас гейзерная кофеварка тут есть. Пойдем.

– Кухня уютная тоже.

– Да. Я тут отмывал все, «порядки наводил», как в детстве про меня сестра говорила. «Ваня опять порядки навел, ничего не найдешь». У нас такое разделение труда: Соня красит и занимается деталями, а я все отмываю и навожу общий порядок. Теперь косить начал, но, блин, вторую косилку сначала починить надо. Клумбы окашивать и в углы залезать. Просто триммер для больших лужаек, а…

– Да успокойся ты уже с косилкой. Красиво там выкошено.

– А будет еще красивее. В общем, у нас такое разделение труда, что каждый делает, во-первых, то, что ему нравится, а во-вторых, то, что у него получается лучше. Соня покосить попробовала, но ей не понравилось. Я ей проводил мастер-класс. Да в косьбе один мастер-класс: идешь медленно и ровно, и все. Толстого не читали, что ли? Потому что трава высокая, ее прокашивать…

– Может, хватит уже про косьбу?

– Да. Просто мне очень хочется, чтобы все было ровненько и аккуратно. Так, кофе я поставил. Бойлер включить надо.

– Зачем тебе бойлер?

– Посуду мыть.

– Вот не лень тебе.

– Нормально. Коньяк у меня в рюкзаке… В холодильнике, конечно, ничего нету. О! Мы помадки в прошлый раз забыли. Отлично, на закусь. Интересно, они не ушли еще?

– Куда ушли?

– Ну, не испортились?

– Да что им будет-то.

– Ну все, мой руки, садись. А знаешь, что самое главное здесь на кухне и вообще на этой даче?

– Зона для шашлыка?

– Мафон. Вот этот магнитофон. Я тебе сейчас про него расскажу. Я на нем «Арию» слушал.

– Старый мафон, прикольно.

– У меня в детстве был такой же. Мне его подарили за то, что я гнал самогон.

– Оооок.

10:22 Легкие закуски

– Сосиски, ты говоришь. Что еще?

– Сосиски были только в качестве праздника.

– «В качестве праздника» были «Сникерс» и «Марс».

– Они были вообще только на Новый год.

– Так. Что еще?

– Слушай, а я не помню вообще, что мы тогда ели.

– Возможно, что-нибудь с огорода?

– «С огорода»… Ну как обычно: картошка-морковка. Но это зимой.

– Только на Новый год?

– Ну я поэтому и не хочу рассказывать, потому что ты будешь иронизировать: «с огорода», «все свое»… Городские же не знают, что «все свое» «с огорода» не появляется само из ниоткуда. Как в рекламе, когда добрая бабушка просто приносит откуда-то молоко. Причем в кувшине, которого не существует нигде, кроме этой рекламы. Как у нас иногда называют «красивым» язык книги, которого нет больше нигде, кроме этой книги.

– Про язык и книги будем потом. Про бабушку ты какую-то начинал.

– Да. Корм коровам кто ей возил? Навоз кто ей чистил?! Она своими руками артритными сможет ее доить два раза в сутки? А если корова очень хорошая, то и три раза придется… В общем, деревенская еда – результат такого тяжелого труда, что, если пересчитать на нынешние деньги, получается даже не смешно, а грустно.

– Вот и расскажи об этом.

– Да не хочу я про это деревенское детство. Не хочу быть таким есенинским мальчиком. Нормальное было детство.

– Но, судя по эпитету «городские», ты так или иначе возводишь свою генеалогию оттуда.

– Откуда?!

– Из маленькой сибирской деревни голодных и бедных девяностых.

– Я вообще ничего такого не говорил…

– Просто расскажи, что вы ели! Мне правда интересно!

– Ну как «голодных». На зиму запасы с огорода.

– Картошка-морковка?

– Не только. Закатки всякие. Лечо, овощные вот эти все дела. Сестра их делала, а я для них все лето мыл под краном в огороде банки. Надо мной пацаны смеялись: если я опять не могу выйти, значит, опять мою банки.

– Зимой закатки. А летом?

– Вот в июле жили на даче и ездили в гости к приятельнице, у которой дача неподалеку. Саша, она тоже, как Соня, детский писатель, угостила нас малосольными огурцами. Соня, как всегда, завосхищалась, стала у Саши рецепт спрашивать. А я как-то забыл, что бывают такие прекрасные малосольные огурцы. Ну какой там рецепт может быть: залил огурцы кипятком с солью, и все. Приехали потом к себе, я нашел в кладовке банку трехлитровую. Мою ее под краном в огороде, и у меня перед глазами прямо все детство проносится… И вообще, на этой даче много всего из детства. Когда утром спал дольше всех, проснулся, слышишь голоса: все уже встали. Солнце сквозь шторы, травяные, летние эти ароматы. Там куча деталей из нашего раннего детства, конца восьмидесятых: черные выключатели, хлебница с полукруглой захлопывающейся крышкой, ковры с узорами, шкафы из ДСП, будильник с круглой блестящей штучкой, который, естественно, не работает. Это все очень трогательно, но слишком грустно.

– Это все очень интересно, но ты хотел рассказать, что вы ели летом.

– Радиола! На которой написано много-много названий городов!