Непопулярный игрок 2

- Ясно, уважаемый, а что платят за проход эльфы и огры?

- Ты что болотный, совсем жизни не знаешь? Да чтобы я хоть одного длинноухого в наш город впустил - не бывать такому никогда! Это я про лесных говорю. А с их тёмными родичами мы уже не одну тысячу лет нещадно воюем. Моё мнение такое, что все длинноухие, что бледнолицие, что пещерные - высокомерные ублюдки. Ноги их здесь не будет! И ещё вонючих огров мне тут не хватало. Длинноухих и всяких кровожадных тварей мы в города горного народа не пускаем, какую бы плату они нам за это не предлагали.

Коротышка на башне разошёлся эмоциональной речью, так бурно жестикулируя, что я даже заслушался от удивления. Отличная постановка. Это не однообразные фразы НИПа-торговца или шаблонное поведение мобов. Привратник вел себя, как живое существо.

- Большое спасибо за рассказ, уважаемый. А как ваше имя? - вежливо спросил я, получив огромное удовольствие от живости и эмоциональности собеседника.

- Зачем тебе, воришка болотный? Не собираюсь я с тобой дружбу водить. Плати и пройдешь, а нет - иди своей дорогой.

Прикол. Меня НИП-дворф натурально послал, да ещё и воришкой обозвал. Какой колоритный персонаж. У него словно отдельный, продвинутый ИИ, способный очень качественно поддерживать разговор, сохраняя особый «дворфский» говор и этим создавая особую, фэнтезийную атмосферу.

- Ну, а всё же, уважаемый? Как вас звать? В друзья не набиваюсь, но если спросить что надо будет, то хотелось бы знать, к кому обращаюсь, - не унимался я, невольно ожидая, когда ИИ НИПа сделает первый прокол.

- Родня и друзья зовут меня просто Дайсуки, но для тебя болотный, я глава стражи Дайсуки, - самодовольно сложив руки на груди, заявил рыжебородый, и меня разобрал смешок.

Имя Дайсуки прочно ассоциировалось у меня с японскими словами «Большая любовь» из одноименной песни, а так как компания-разработчик из Японии, не казалось очень уж странным, что она дала НИПу  такое забавное имя. Это был тот самый прокол, что я и ожидал услышать в речи собеседника. Да уж, дворф Дайсуки, насмешили, насмешили.

- Что скалишься? – недовольно буркнул коротышка и опять отвернулся, озираясь.

- Ничего, извините, уважаемый Дайсуки, - поспешил заверить я, продолжая поражаться богатству эмоций самого обычного НИПа-привратника.

Разработчикам отдельное спасибо за такой реализм. Впервые в играх я видел что-то подобное.

- Так проходишь или нет? – недовольно буркнул дворф.

- Прохожу, но как мне вам плату отдать-то?

- За воротами отдашь, а как же ещё? – ответил коротышка и начал спускаться с вышки, громко топая по деревянным ступенькам лестницы закованной в железо подошвой сапог.

По шумному перемещению колоритного персонажа в тихой пещере я заметил, что этот дворф как-то сильно выделяется на фоне остального окружения. Он был, словно единственный живой обитатель городка. Остальные его жители совершенно не шумели, как будто сейчас была ночь и все легли спать.

Дворф шумно спустился и прошелся к воротам, также шумно, гремя тяжелыми створками,  сдвинул вбок засов и открыл одну из створок ровно настолько, чтобы я мог прошмыгнуть внутрь. Я юркнул за ворота и остановился, наблюдая, как страж плотно закрыл ворота, заново водрузил засов на место, а лишь после этого повернулся ко мне.

Нет. Всё же он был слишком живой, даже если представить, что искусственный интеллект дорос до невиданных высот.  В какой-то момент, глубина моего погружения в окружающий мир «Бездны» достигла пугающего реализма. Ни одна поза, ни одно движение рыжебородого привратника не было статичным. Его, закованная в крепкие, металлические доспехи грудь ходила ходуном от ускорившегося дыхания. Движения рук, переминания с ноги на ногу, эмоции на лице – ничего не повторялось, не было лишним, не отдавало неизбежной для всех вирт-игр шаблонностью. Дайсуки был живым настолько, насколько это вообще было возможно передать.

А вскоре я отчетливо отметил, что мне в нос ворвался неприятный запах прокуренного дыхания и… давно немытого тела. Количество одновременно улавливаемых мной запахов росло в геометрической прогрессии. К неприятному запаху нечистоплотного собеседника передо мной прибавился общий запах сырости пещеры, повеяло вонью из сточной канавы с помоями и нечистотами справа, а ещё возник кислый запах железа, грибов и ещё чего-то, что я просто не мог сразу определить.

Нет. Таких, неопределимых запахов было вокруг меня большинство, что сбивало меня с толку и заставило очень удивляться новым, неожиданным ощущениям. Кроме обострившегося обоняния, моё «ночное зрение» вдруг стало более эффективным. Я видел мельчайшие детали движения дворфа. Пока закрывал ворота, он умело перехватывал свою курительную трубку из руки в руку, а вскоре и вовсе повесил её на специальную петельку на поясе, чтобы освободить руки и с удобством взять с меня плату.

- Вот, уважаемый Дайсуки, - сказал я, протягивая руку и высыпая в подставленную ладонь тридцать золотых монет.