Непорочная пустота. Соскальзывая в небытие

Ему пришлось повторить это еще раз, прежде чем мама перестала смотреть на него так, будто он спрашивал о чем-то вроде погоды на Марсе. Но это была фраза, которую она сама повторяла ежегодно, и с последнего раза прошло всего несколько недель.

Каждое Рождество она любила читать им маленькую книжку под названием «Детство. Рождество. Уэльс», потому что ее когда-то читала ей ее собственная мама. Когда Фиона подросла достаточно, чтобы что-то понимать, то первую пару лет она думала, что это будет история про детей, встречающих Рождество у эльфов, и неизбежно оставалась разочарованной.

У Джейкоба и у самого ушло несколько лет на то, чтобы разобраться, о чем этот рассказ, потому что человек, написавший его, очень редко объяснял, что имеет в виду. Он очень старательно это прикрывал, но теперь Джейкобу казалось, что имеет смысл попытаться уследить за его мыслями.

«Нет, это не тот снег, — говорил он мальчику, который считал, что снег минувших лет ничем не отличался от нынешнего. — Наш снег не так вот просто-напросто лили с неба из ведер с белилами, он стлался шалью из-под земли, он выплывал, он вытекал из древесных стволов, и побегов, и веток; и все крыши за ночь порастали нежным и снежным мхом…»[14]

Джейкоб боялся, что это тоже не тот снег.

— С чего ты взял? — наконец спросила мама.

«Вечные, с самой среды» — так тот писатель говорил о снегах минувших лет. Тому снегу, что шел сейчас, это описание очень подходило.

— Это просто рассказ. Просто способ потрепаться о том, что вещи кажутся иными, когда ты — ребенок. На улице просто сильная метель. Снег есть снег.

Вот только было очевидно, что мама и сама ни на секунду не верит ни единому своему слову. Родители всегда пичкают тебя самой неубедительной ложью, когда важнее всего — быть с тобой откровенными.

* * *

А снег все падал с небес. Или поднимался снизу, или рвался изнутри, или еще откуда-то брался — неважно.

К вечеру воскресенья — обычно это было самое время сетовать на неизбежность того, что через несколько часов тебе снова идти в школу, — Джейкоб заметил, что в доме Креншоу не горит свет. На следующее утро — днем это назвать было нельзя, потому что оно было лишь чуть более светлой версией удушливой ночи, — в дверь настойчиво позвонили.

Джейкоб еще не спустился вниз и, выглянув из своего окна, увидел, что вверх по холму поднимается неровная борозда, похожая на тонкую вену, соединившую их дома. В этом снеге больше нельзя было расчистить тропку. В нем можно было только барахтаться, стараясь не провалиться слишком глубоко.

Когда папа открыл гостю дверь, Джейкоб тихо вышел из комнаты, чтобы подсматривать и подслушивать за разговором с верхушки лестницы. Видно было плохо. Одну часть гостя прикрывала дверь, другую загораживал папа, но то, что осталось доступным взгляду, было засыпано снегом и сгибалось от усталости. Стю Креншоу был не таким здоровым и стройным мужчиной, как отец Джейкоба.

— А у вас, ребята, похоже, еще есть электричество, — прохрипел он.

— Пока не жалуемся.

— А у нас вчера отрубилось. Наверное, провод возле дома оборвался.

— Видимо, так.

— Тут такое дело, мы с тех самых пор жжем керосин в обогревателях, и… — он смущенно осекся. — И он у нас уже почти кончился. У вас случайно не найдется лишнего?

— Боюсь, что нет. У нас все кончилось, — сказал папа. — Прости.

Мистер Креншоу немедленно начал заводиться.

— Ты что, все еще обижаешься, что я с тобой кофе два дня назад не поделился? Да перестань, тут наши жизни на кону могут стоять.

— Я ни на что не обижаюсь, у меня просто кончился керосин. Вот и все.

— Кончился. Он у тебя весь кончился.

— Именно это я и пытаюсь тебе втолковать, только ты, кажется, не хочешь меня слышать.

— А кто же мне в середине ноября рассказывал, что запасся несколькими канистрами из-за того, что прошлой зимой рабочие слишком долго добирались до оборванных проводов? — Теперь сосед злился по-настоящему. — По-моему, это все-таки был ты — весь такой гордый, что позаботился об этом заранее.

— Ну да… только в прошлом месяце мне пришлось отвезти их в студию, когда там была авария, чтобы мы успели закончить работу до дедлайна.

Джейкоб слышал об этом впервые. Этого не было. Просто не могло быть. Потому что, если бы такое и правда случилось, за следующую пару дней папа прожужжал бы им об этом все уши.

— Закончить работу? — громко переспросил мистер Креншоу. — Как вы там могли работать без электричества, пусть даже в тепле и уюте?

— Там газовое отопление. С ним и возникли проблемы. Не с электричеством.

Мистер Креншоу еще какое-то время побубнил, а потом, когда ему больше нечего было сказать и не о чем поспорить, ушел, сердито топая по крыльцу, на котором, несмотря на крышу, начинали скапливаться сугробы; папа захлопнул за ним дверь.