Непорочная пустота. Соскальзывая в небытие

Ты вошла внутрь как раз в тот момент, когда я решил, что это твоя последняя проверка. Последний шанс измнить будущее. От твоего дома до этой кофейни рукой подать, значит, ты здесь постоянный клиент. Тебя наверняка знают все работники. Не могут не знать. Ну, хотя бы один смешок в разговоре с бариста. Давай же, я на твоей стороне! Я знаю, ты сможешь.

Но ты и этого не делаешь.

Запечатанная в зеленый дождевик, с которого капает вода, ты просто стоишь у кассы, не поднимая головы в огромном, как у монаха, капюшоне, и пересчитываешь сдачу. В последний момент вдруг решаешь бросить ее в банку для чаевых. Приятный жест — уже теплее, — но его одного недостаточно, чтобы что-то изменить. Приговоренные к смертной казни и умирающие часто отказываются от принадлежащих им земных благ, и, если ты не понимаешь, что сама находишься в такой ситуации, это наименьшая из твоих проблем.

Жаль, что ты не видишь выражения, с которым бариста провожает тебя взглядом. Она знает тебя, знает лучше, чем ты думаешь; может, даже знает, кто ты на самом деле — знаменитая блогерша-психопатка. Она знает, что с тобой происходит, и желает тебе добра.

Тебе стоило уделить ей больше внимания.

Но посмотри-ка! Ты скрываешь внутри по меньшей мере один сюрприз. Ты взяла кофе навынос, но останавливаешься у островка с пряностями? Я был уверен, что ты девочка, не любящая излишеств и пьющая только черный кофе, но тебе нравится корица. Кто бы мог подумать!

Пожалуй, возьму самый большой стакан кофе: не сомневаюсь, впереди у нас с тобой невероятно длинная ночь, которая принесет нам обоим очищение.

Но не проходит и трех минут, как все идет наперекосяк. Я едва успеваю выйти и вернуться на тротуар на другой стороне дороги, так что мне остается только смотреть. Смотреть и сожалеть о том, что так подвел тебя. Если бы я держался ближе, я бы…

Это даже не твоя вина. Горел пешеходный зеленый. Дорога твоя. Любой может подтвердить. Даже я — а я знаю тебя лучше других — не сомневаюсь, что у тебя были другие планы: ты просто собиралась перейти на другую сторону улицы без происшествий, так же, как и тысячи раз прежде.

Я понимаю, что случится, еще до того, как все происходит. Поднимаю глаза и вижу машину; волосы на загривке встают дыбом, и я знаю, просто знаю, что машина движется слишком быстро, что она не успеет остановиться вовремя, и бегу по тротуару; если бы я держался ближе, я бы вытащил или вытолкнул тебя из-под колес. Все должно быть не так!

Тебе было уготовано намного больше.

Водитель замечает тебя слишком поздно; загораются красным стоп-сигналы, и машину заносит на мокрой дороге. Ты этого не знаешь. Не видишь приближающуюся машину. Мне любопытно: если бы ты видела, если бы у тебя было время, хотя бы мгновение, чтобы среагировать, реальная перспектива умереть заставила бы тебя задуматься, раз уж ничто другое не смогло?

Но ты спряталась за капюшоном и не смотрела по сторонам. Один сокрушительный удар — и ты кувыркаешься в воздухе среди капель дождя и веером выплеснувшегося кофе. И, словно этого недостаточно, ты приземляешься на ветровое стекло машины на встречной полосе и снова отскакиваешь.

Даже я вздрогнул и на мгновение закрыл глаза.

Ну как, подтверждаются твои худшие опасения о том, что ни миру, ни людям не хочется к тебе прикасаться? Они толпятся вокруг и глазеют; впрочем, к этому ты привыкла. Однако я видел и не такое, и зрелище меня не отвращает — по крайней мере, в том смысле, в котором отвращает их. Мне несложно присесть рядом с тобой на асфальт. Несложно прикоснуться к тебе. Несложно обнять. Меня не беспокоит, что твоя жизненно важная жидкость пропитывает мою одежду.

А ты вообще в сознании?

Странно дышишь. Нехорошо. Редкими, короткими глотками, словно рыба, задыхающаяся на воздухе. Твои глаза блуждают, как у младенца, пытаясь сфокусироваться хоть на чем-то, и, судя по всему, ты не понимаешь, что произошло. Это ожидаемо, но я не собираюсь тебе ничего объяснять.

— Останься с нами, Дебора.

Да, это говорю я. И я думаю, что сейчас ты смотришь на меня. По крайней мере, ты не сводишь с меня глаз. Тем хуже, потому что в них я вижу миллион вопросов и не знаю, как на них ответить. Не здесь, не сейчас, не на эти.

Я даже на свой ответить не могу.

Это бы случилось с тобой, даже если бы меня здесь не было.

Мое присутствие ничего не изменило. Я ни на что не повлиял. Мне не дали возможности донести до тебя хотя бы один аргумент.

Так зачем меня сюда привели? Чтобы я стал свидетелем? И все? Всего-то?

Иногда все, что остается, — стоять на коленях под дождем и задаваться вопросом, что же пытается сказать тебе вселенная. Но для меня это уже пройденный этап.

* * *

Ты ведь не против, что я зашел в твою квартиру? Ключи из кармана, можно сказать, сами выпали мне в руки.

Я рассчитывал увидеть это место совсем при других обстоятельствах. Рассчитывал, что и ты взглянешь на него иначе — как бывает, когда показываешь новое место другому и гадаешь, каким он его видит.

Теперь это невозможно. Это «сегодня» уже никогда не наступит.