Непостижимая ночь, неразгаданный день

На все эти вопросы читатель и переводчики не получат однозначного ответа. Таков замысел Пэ Суа. Она вводит нас в сюжетную воронку, ничего не объясняя, говоря с нами одними намеками и редкими подсказками. Читатель сам решает для себя, что перед ним. В отличие от директора театра, Пэ Суа не стремится никого ни в чем убедить. Она лишь наблюдает за тем, как очередной путник забрел в ее лабиринт образов и полутонов и как он выбирается оттуда, инстинктивно водя рукой в пространстве, подобно героям книги.

По словам Пэ Суа, она начала писать, следуя своему внутреннему зову. Свой первый рассказ она создала, еще когда только училась печатать на машинке. Буквы строились в ряд одна за другой, создавая строки, абзацы, главы. Пэ Суа стремилась набить руку, записывая все, что приходило ей в голову, как будто практиковалась в автоматическом письме. Именно здесь кроется ключевая особенность произведений Пэ Суа. Она отбрасывает стереотипы и бытовые знания, опираясь лишь на бессознательное и на то, что скрыто глубоко – истинные мысли и чувства. Здесь же внимательному читателю открывается еще один источник вдохновения автора – Андре Бретон с его «Манифестом сюрреализма», в котором как раз и описан метод «автоматических зарисовок», где каждый видит изображенный предмет так, как диктует ему его подсознательное, а не уже сформированное внешним миром представление. Именно Бретон представил миру творчество уже упомянутого в тексте книги Макса Эрнста. Сама же выставка работ Эрнста происходила в полуподвальном помещении, в кромешной темноте, что вдохновило творцов на осваивание нового направления – сюрреализма и его бесчисленных методов воплощения: от декалькомании до фьюмажа. Последователи нового направления всеми силами стремились избежать реальности. Они рвались в сюрреальность – пространство на грани сна и реальности, где возможно все, что только способен представить себе мозг человека. Тот мир представляет из себя пустошь, посреди которой неизвестно откуда взялись белые арки пассажей, яркие здания и статуи, как на картинах Джорджо де Кирико. В той пустоши, где-то вдалеке, проносятся абстрактные фигуры с полотен Макса Эрнста. Там, как изображал Рене Магритт, одновременно существуют ночь и день.

Рассуждения про сюрреализм приводят нас к творчеству всемирно известного культового режиссера, мастера неоднозначных символов Дэвида Линча и его сериалу «Твин Пикс». Мелькающие тут и там совы, театр под названием «Красная комната», таинственная атмосфера и загадочная смерть – не с этим ли столкнулся агент Дейл Купер, как только он приехал в захолустный городок для расследования дела? Здесь же стоит упомянуть и диктофон, с помощью которого он записывал все свои мысли. Могла ли Аями иногда слышать именно его голос из сломанного радиоприемника? Возможно ли соприкосновение двух абсолютно разных миров без единого касания? Ведь и сам Дэвид Линч не раскрывает всех секретов маленького городка. Он тоже дает зрителям возможность самим сделать выводы, опираясь лишь на свои мысли и чувства.

«Я – чувства», – слышит Аями внутренний голос, когда стоит перед стеклянными дверями аудиотеатра. Она наконец-то воспринимает то, что говорит ее бессознательное. В мире, где реальность искажается и преломляется всеми возможными средствами: театр, кинематограф, литература, фотография, алкоголь, косметика, радио, телевидение, телефоны, – тяжело понять, где истинная сущность предмета. Вокруг нас витают лишь бесформенные, безымянные осколки реальности, которые приобретают свою форму лишь тогда, когда мы обращаем на них внимание. Как рассуждал Иммануил Кант в своих теориях о «вещи в себе», нельзя постигнуть предмет одними лишь чувствами – на то нам и даны тела, чтобы ощущать вес, теплоту, цвет, вкус. Именно поэтому человек забывает о том, что, по сути, не дает ему познать мир, а лишь необъяснимо ведет его вперед. Человеку нужны чувства, чтобы понимать, что он все-таки жив.

Однако на этом не заканчиваются аллюзии Пэ Суа на кинематограф. Вспомним хотя бы банку с загадочными синими таблетками, которые были способны притуплять боль и чуть ли не исцелять от тяжелых болезней. Как похожи эти таблетки на те, что предлагали выбрать главному герою из фильма «Матрица». Красная таблетка раскрывала мучительную правду, в то время как после синей таблетки герой должен был проснуться, как после сна, и жить дальше в мире иллюзий. Символично, что имя Морфеус – того самого человека, который держал таблетки в руках, – тоже является отсылкой к греческому богу сновидений.