Непостижимая Шанель

Они никогда не расставались. Тогда решено было положить конец столь чрезмерным чувствам и выдать девушку замуж за наследного принца Швеции, хотя его сексуальные склонности не позволяли ему интересоваться дамами. За несколько часов до прибытия короля Густава, своего будущего свекра, и за несколько дней до свадьбы Мария уединилась с Дмитрием в одной из кремлевских часовен. Они оставались там так долго, что несколько раз их вынуждены были призывать к порядку. Но они ничего не слышали. Чего от них хотели? Они были вдвоем, держась за руки и сознавая, что с каждой прожитой секундой от них уходят последние часы детства.

* * *

Едва закончились каникулы, как в доме № 31 по улице Камбон произошли большие перемены. Женщины со вкусом и прехорошенькие были наняты на работу, одни — продавщицами, другие — манекенщицами. Многие из них, обращаясь к Дмитрию, говорили с удивительным акцентом: «Кузен…» У них были труднопроизносимые фамилии, они были княгинями, графинями, отличались отменной любезностью, они были русскими и были разорены. Цвет петербургских салонов… Сразу же после того, как их приняли на работу, к Шанель хлынули те из их подруг, к которым судьба оказалась более благосклонна и которые еще располагали деньгами… Они могли их тратить и не лишали себя этого удовольствия. И поскольку эти дамы были не в состоянии передвигаться иначе, как только извлекая из замков Штирии или Шотландии, лесов Германии или дворцов Венеции всю свою родню, то место, где они оказывались, тут же начинало походить на приемные залы, с которыми они расстались навсегда, на гостиные в цветах, затянутые кретоном и отделанные позументом, когда-то так способствовавшие их легкомыслию.

Облокотившись на перила антресолей, откуда она властвовала, невидимая, Габриэль наслаждалась успехом своей поразительной затеи. Не в состоянии почувствовать грусть этого праздника «бывших», она видела только его престижную сторону, многократно превосходившую то, на что могли рассчитывать ее конкуренты.

Перемены произошли и в составе работниц.

Габриэль стала брать на работу вышивальщиц.

Новость вызвала немалое удивление. Вышивка? У Шанель? Какая муха ее укусила? Неужели она собиралась изменить своим строгим платьям, так похожим друг на друга, что они вдохновили Пуаре на знаменитую колкость: «Что изобрела Шанель? Убожество роскоши».

Действительно, Габриэль решила обогатить свою коллекцию несколькими вышитыми моделями. У нее возникла одна идея…

Ей захотелось пофантазировать на тему рубашки, которую носили, подпоясавшись, русские мужики, захотелось интерпретировать ее по-своему, почему бы и нет? Облегающая рубашка из тонкой шерсти с вышитыми воротником и манжетами, которую будут носить с прямой юбкой, — это была одежда, вдохновленная Россией, но принимавшая сугубо парижскую форму. Габриэль решила, что тем самым даст женщинам новые возможности для обольщения. Она не ошибалась. Прошлое ее любовников всегда было для нее источником вдохновения, и блейзеры, которые носил когда-то Кейпел, осмысленные по-новому и представленные в довильской витрине на улице Гонто-Бирон, определили ее первый успех. Позаимствованная из гардероба Дмитрия рубашка была так замечательно принята, что пришлось создать ателье вышивки. Руководство им было поручено великой княгине Марии, которая после развода со своим шведом вернулась в Россию. Изгнанная революцией, она нашла убежище во Франции у единственного человека, которого любила, — у брата Дмитрия.

Так в 1921 году вилла «Бель Респиро» стала местом встречи иностранцев, которые у себя на родине никогда бы не оказались вместе под одной крышей. Можно поражаться случаю, сведшему вместе и связавшему тесной дружбой правнучку кабатчика из Севенн, сына баритона императорских театров из Санкт-Петербурга, приехавшего на Запад, чтобы реформировать музыку своего времени, и старорежимного русского, отпрыска царской фамилии, ставшего скитальцем и лишившегося родины, как и многие другие. Чего Дмитрий стоил сам по себе? С трудом можно себе представить, что сталось бы в других обстоятельствах с полковником-ребенком, затем молодым заговорщиком, верившим, что с помощью убийства Распутина он избавит от демона императорскую семью. Впоследствии судьба его была столь бесцветна, что о нем нечего сказать, кроме того, что он был красив до самой смерти в 1942 году и до самой смерти сохранял дружбу к Габриэль. Более того, минуты счастья, проведенные на вилле в Гарше, следствием которых стало мимолетное влияние, оказанное Дмитрием на парижскую моду, оказываются главными в его биографии. То, что Россия степей, Россия бояр, к всеобщему удивлению, вдруг возникла в салонах Габриэль широкими пальто на меху, темными переливами расшитых платьев, может показаться ничтожным поводом для гордости. Но эта деталь будет иметь для нас иное значение, если мы увидим в ней прощание Дмитрия со своим прошлым. Эти платья с вышивкой, которыми восторгались, эти юбки до полу, колышущиеся и словно раздуваемые ветром, помогали ему втайне обрести Россию, которую он потерял навсегда.