Непостижимый замысел (СИ)

Их имена громко объявил неизвестно где засевший местный герольд, причём не слишком внятно по причине непривычности. Они ступили в овальную залу, украшенную по периметру витыми колоннами, арки между которыми превращались в лепестки лотоса. По бокам комнаты сидели придворные, парами или по одному – каждый за отдельным низким столиком.

На противоположной стороне на возвышении сидел кан. В белых и серебристых одеждах, убранных неброским шитьём. Большого количества украшений на нём заметно не было. И вряд ли это было от бедности: прочие придворные предпочитали более яркие наряды и больше золота, да и сидевшая рядом с каном молодая женщина от отсутствия украшений не страдала.

– Эрхирион, сын Эльфира Дол-Амротского, – представился посол, поклонившись. – Позвольте представить: леди Лэйтэриэль, дочь Лорда Элронда из Ривенделла, сестра королевы Арвен.

Эта не совсем правда уже давно стала истиной даже в Гондоре, так что здесь и подавно не имело смысла вдаваться в подробности эльфийских семейных древ. И так как глупо было пытаться строить из себя человека, Лэйтэриэль поприветствовала кана на эльфийский манер, приложив руку к груди и простерев вперёд:

– Моё почтение Владыке земель Кханда, – она на секунду чуть склонила голову и тут же подняла.

Кан Мистах был эталонным вариагом. И его чёрные глаза впивались в гостей не хуже буравчиков. Тонкие губы тронула ничего не значащая улыбка:

– Значит, это правда. Королева Гондора и правда принадлежит эльфийскому роду. Если ты её сестра, то теперь понятно, чем был пленён король Элессар.

– Арвен Ундомиэль, прозванная Вечерней Звездой, прекраснейшая из дочерей эльдар со времён Лютиэн, – сообщила Лэйтэриэль, понимая, что из присутствующих никто смысла слов не поймёт. И добавила с милейшей улыбкой: – Но мы с ней совершенно не похожи.

– В таком случае, мне стало ещё интереснее, – нисколько не смутился мужчина. – Прошу, будьте моими гостями.

Он простёр руку в сторону свободного столика на двоих по правую сторону. Эрхирион пропустил девушку и пододвинул стул, после чего сел по соседству. Тут же из-за спины вынырнули слуги, чтобы снять крышки с блюд и наполнить бокалы.

– Я подумал, что вы не вполне отдохнули от дороги, – произнёс кан, подцепив оливку, – поэтому решил ограничиться ужином в узком составе.

Почти три десятка человек – узкий состав?.. Какой ужас.

– Насколько мне известно, наш климат для вас с непривычки довольно утомителен.

– Немного непривычен, – согласился Эрхирион, – но к нему быстро привыкаешь. На юге Гондора климат в некотором смысле даже тяжелее, так как очень влажен.

– Рад слышать, что дорога далась вам без особых сложностей, – Мистах отправил в рот очередную оливку. – Однако, развейте затруднения моих подданных. Кто же из вас всё-таки останется послом в этом городе?

По зале пронеслась волна смешков и шёпотков.

– Разумеется, Владыка, – отозвался Эрхирион. – Честь выполнять обязанности посла Гондора король Элессар оставил мне, – посол вежливо поклонился. – Леди Лэйтэриэль здесь для того, чтобы ознакомиться с результатами расследования смерти лорда Форлонга и при необходимости содействовать в нём.

– Вот как? – протянул кан. – Однако, меня это огорчает. Неужели король Элессар не доверяет нашему расследованию?

Голос его при этом был холоднее льда. Придворные, кажется, даже перестали есть.

– Прошу прощения, если мои слова навели тебя на подобную мысль, – в оглушающей тишине начал Эрхириор, – я не имел в виду…

– Мой кан, – перебила Лэйтэриэль, самым аккуратным образом нарезая содержимое тарелки, – лорд Форлонг был главой уважаемого Дома и прожил долгую жизнь. И у него были недоброжелатели в Гондоре. И им было бы очень удобно убить его в вашей стране. Вашим людям будет сложно разобраться во всех перипетиях дела, так как они мало знакомы с гондорской аристократией. При всём моём уважении к их работе. Покойный был дорогим другом короля, к тому же, много сделавшим для Гондора, поэтому лорд Элессар желает найти его убийц во что бы то ни стало.

– Отрадно видеть, что слухи о благородстве короля Элессара отнюдь не преувеличены, – произнёс вариаг. Однако было очевидно, что сказанному он нисколько не поверил.

– Дела говорят лучше любых слухов, – отозвался Эрхирион, явно спеша сменить тему. – Я слышал…

Лэйтэриэль чуть склонила голову, одним ухом слушая разливающегося соловьём дипломата, а другим прислушиваясь к возобновившимся тихим разговорам за другими столиками. И по-прежнему кромсала овощи, изредка отправляя что-нибудь в рот. Говорили в том числе и о них, полагая, что с того конца зала их нельзя расслышать. Впрочем, она и почти не слышала, вернее, не могла разобрать деталей, – слишком много посторонних звуков: другие разговоры, смех, лязг столовых приборов – все вместе они превращались в неразборчивую какофонию.