Непостоянное сердце

Это был все тот же Райан, которого она знала и любила, и сейчас, наблюдая за ним, даже с такого расстояния, она чувствовала, как по телу разливается тепло. Он стоял, глядя на толпу, на лодки, и возился со своим фотоаппаратом. В этом весь Райан, думала она. Педант до мозга костей. Даже делая самый обычный снимок, он неизменно стремится добиться безупречно четкого изображения.

Она была уверена, что ее он не заметит. На таком расстоянии ее трудно выделить в толпе людей. Однако, если он спустится на берег, ей следует держаться настороже. Она не будет выпускать его из виду и тут же улизнет, едва он попытается приблизиться к ней.

Райан что-то говорил Серене. И, похоже, прогонял ее от себя. Странно. Совсем не в его натуре. Он всегда такой выдержанный. Она хмурясь наблюдала за ним. Райан, сделав несколько снимков, поспешил за Сереной. У нее болезненно защемило сердце, когда он, догнав светловолосую девушку, что-то сказал ей и притянул к своей груди. Но Серена смотрела ему в лицо и, как показалось Кирстен, давала ему хорошую отповедь.

Они вовсе не похожи на влюбленных…

Когда Серена и Райан спустились к узенькому мостику, перекинутому через красный ручей, Кирстен потеряла их из виду. Народу на берегу прибавлялось. Прибывавшие теснили Кирстен со всех сторон, стремясь встать так, чтобы лучше видеть церемонию. Девушка протиснулась из толпы на край: отсюда ей ничто не помешает при необходимости быстро удалиться. Она приехала в Кейндейл не для того, чтобы толкаться среди людей, а посмотреть на Райана. Она хочет убедиться, что с ним все в порядке. И если она заметит, что они с Сереной пара, тогда она покорится судьбе и оставит его в покое. Она вовсе не собирается портить ему жизнь.

Оступившись на каменистом берегу, Кирстен взглянула под ноги. Пляж был усеян мелкими гладкими камешками, обточенными прибоем. В некоторых зияли дырочки, образовавшиеся от трения о другие камни. Она нагнулась и подняла один камешек, восхищаясь его мраморным цветом и идеальной формой.

— Это камень удачи, — сказала стоявшая рядом блондинка средних лет. — Прибереги его, дорогая.

— Камень удачи?..

Кирстен взглянула в завораживающе голубые глаза женщины, которая и внешне, и по манерам резко отличалась от выносливых суровых обитателей Кейндейла. Бледно лиловый плащ, цветастый шарф такого же оттенка, элегантные туфли на высоких шпильках, лицо с идеально наложенным макияжем, — все выдавало в ней человека постороннего, чуждого маленькой кейндейлской общине. Но, наверно, у нее есть какая-то причина быть здесь, решила девушка.

Женщина поднесла к ладони Кирстен свою руку в тонкой перчатке и изящно постучала пальчиком по лежавшему на ней камешку.

— Рыбаки цепляют такие камешки на корму своих коблей, чтобы им сопутствовала удача. Вон те лодки — кобли — сейчас будут освящать. Ни один житель Кейндейла не выйдет в море на лодке, которая раз в год не получила благословения.

— Вы где-то здесь живете? — поинтересовалась Кирстен, на некоторое время позабыв о цели своего визита.

Женщина глянула на высокую скалу, стоявшую у них за спиной.

— Вон там, за вершиной скалы. Примерно в миле или чуть больше от Кейндейла.

— И вы пришли сюда пешком?

— Нет, конечно, дитя мое. Меня племянник привез на своей машине. Я уж так далеко не хожу сама. А ты как здесь оказалась? Чувствуется, что ты привыкла к более теплому климату. Австралийка, судя по выговору.

Кирстен удрученно рассмеялась.

— Ну да, с моим загаром и акцентом я, конечно, ни для кого не загадка. Я приехала сюда с сестрой. Мы остановились в городке под названием Райвлин. Мы с ней всегда мечтали попутешествовать по Англии.

На пристани установили принесенный из часовни современный орган размером с пианино. Зазвучала мелодия гимна моряков.

— Надо петь?

Женщина тихо засмеялась и извлекла из кармана маленький сборник церковных гимнов.

— Вот, — шепнула она. — Можешь читать вместе со мной, если не знаешь слов. Больше, я уверена, псалтырь здесь никому не понадобится. Слова этого гимна кейндейлской детворе вдалбливают в воскресной школе, едва они начинают говорить.

Над маленькой бухтой Кейндейла вознесся хор поющих голосов, напоминая Серене заупокойную службу по ее отцу.

— Предвечный отец наш, в чьей власти спасти и уберечь…

Райан, взглянув на Серену, схватил ее руку и крепко стиснул.

— Эй, — шепотом обратился он к девушке, — тебе тяжело здесь?

Она покачала головой, но заставить себя петь вместе со всеми не могла, хотя слова гимна, прочно врезавшиеся в ее сознание в раннем детстве, знала наизусть. Слишком живо вспомнился отец; он каждый год приводил ее на церемонию освящения коблей, устраиваемую на этом берегу.

Дувший с моря холодный ветер донес из тумана далеких лет его голос, и она вновь увидела рядом с ним на берегу себя, маленькую девочку, пришедшую впервые посмотреть ритуал…

— Твой дедушка — мой отец — был рыбаком, Серена.

— А у него была лодка, папа? Ты ходил с ним в море ловить рыбу?

Черты Макса смягчились, когда он взглянул на обращенные к нему вопрошающие глазенки маленькой дочурки.